Вот это жизнь! И – да! —
Я будто вновь родился,
Душой помолодел»…
На улице творился
Стихийный беспредел…
2006
06 Галочкина Лидия, Москва
Виртуальный кот
(посвящается вдове)
Я кот с рабочего стола —
Жить в мониторе надоело.
Что виртуальность принесла?
Прыжок – и в дом вхожу я смело.
Один, пока хозяйки нет.
Она придет – возрадуется чуду!
И снимет плащ, и включит свет…
А я замру – мяукать ей не буду.
Нальет на ужин молока,
Кантату включит Перголези.
Заплачет снова, скорбь так велика,
Все об ушедшем муже грезит…
И трепетно меня возьмет,
Прижмет пушистенькое тельце.
Хозяйки рана заживет…
И я спокоен буду – сердцем.
Смогу утешить хоть на миг.
Она души во мне не чает!
Я лучше всех друзей и книг,
И тайны мне она вверяет.
А я мурлычу от души
Ту песенку, что мама пела,
Когда ребенком был… Спешит —
Мне тоже молока согрела.
В полосках рыжие бока,
Я так красив – глаза пленяют!
Меня пора воспеть в стихах,
Пусть в мониторе оживаю!
И вот моя любимая и я.
Я ни к кому так просто не вторгался.
И у нее зеленые глаза —
Я зверь, который раньше не влюблялся.
25.042010
Было страшно стать вдовой…
1.
Было страшно стать вдовой, невыносимо.
Я печаль в душе три года проносила.
И помин с подружкою сегодня мы справляем,
Черный лист в календаре скорее отрываем.
И без песни, и крыла – птицей покалеченной,
Став больной бабой, однорукой, изувеченной.
Слабой-сильной надо быть мне одновременно —
Так вдовой я стала бедной преждевременно…
На столе зажгли свечу мы поминальную,
Долю горькую клянем, многострадальную.
Просим милости – подружка так отчаялась,
На скатерку водку пролила она нечаянно.
Вот уж десять лет как муж ее похороненный —
Так знакомы ей печальные церемонии,
Ленты черные с венками ритуальные.
Надевали мы платочки поминальные.
До утра сидим и плачем, безутешные.
Мы мужей своих любили, мы ж не грешные.
Нарожали деток, жили – не натешились!
Черной тканью зеркала мы все завесили…
Фото мужа в черных рамках мы развесили.
Я смотрю в глаза, молю, да не воскреснет ли…
Сжалься, Господи, ты надо мной, над несчастною!
Упокойную молитву шепчу часто я…
Все три года, горе горькое – тяжкий мой удел.
Стать вдовицею так рано мне Господь велел.
Закатилось солнце, все поверглось в черный мрак.
Вопрошаю, Господи, как выстоять, скажи мне – как?
Ношу скорби одолеть и тоску мне самой невмочь.
Нет плеча родного, милый, слышишь? И лишь в ночь
Приютит меня дорожка, мы тут шли вдвоем.
Я брожу во тьме одна под нашим фонарем.
2.
Моих жгучих слез никому не видать, вдовьих мук.
Не услышат сердца любящего бешеный стук.
Выживать мне одинокой – нет нужды, дорогой:
Обозначился весь мир без тебя пустотой.
Открываю дверь и в дом вхожу пустой без тебя.
Ветер памяти сбивает, душу всю теребя.
Без хозяина осталась собачонка – век ей выть.
Мы едины в жизни были. Как тоску избыть?
Может, елку на могиле завтра нам посадить,
Чтоб меня вот в эту елочку потом превратить.
Ты тогда меня, подружка, поливать не забывай —
Заглянуть позволь мне ветками в небесный рай.
Мои корни подрастут и смогут глубже достать,
Под землей руками любящими нежно обнять
И ласкать мужа дорогого – он спит вечным сном.
Согревают божьи ангелы тихий его дом.
15-30 ноября 2009
Выживу
Выживу, выдержу, вытерплю, выстою,
Выпью на помин глоток.
Выложу, выкрою, выглажу, выношу
Черный мой, вдовий платок.
Высажу деревце, выращу, выхожу
Там, у ограды дубок.
Ветки расправятся, время потянется
Все успокоится в срок.
Памятью прошлого сердце согреется
Слезы ложатся у строк.
К осени ветер колючий взыграется,
Вскружит последний листок.
Стала душа моя скорби пристанищем —
Мир у вдовицы убог.
Выживу, выдержу, вытерплю, выстою.
Дай мне на все силы, Бог.
4-5.10.2010
07 Генералов Анатолий, Саратов
Посвящение О.В.
Не умею думать о себе —
Снова за тебя переживаю.
Как помочь тебе… Ответь:
Ты где?..
Жаль, что я, как птица, не летаю.
Поскорей, пожалуйста, звони!
Объяви мне: что тебя тревожит…
Все мои душевные огни
Без тебя
На сумерки похожи.
Художник-вечер
Художник-вечер, торопыга,
По облакам рассеял цвет:
На белом – пятнами индиго,
На темном – зарева букет.
Не так, мой друг-ровесник, просто
До неба краски донести,
Коль ночь сметет рукою жесткой
Цвета, ей чуждые, с пути.
И небосвод, как в раме тесной,