- Все равно, вряд ли она согласится уйти и бросить свой лес.
- Ой, да это на один вечер! Ничего не случится. «А ты, - она вдруг хитро заулыбалась, как лисица из сказки», - скажи, что тебя позвала, ну, скажем, моя подруга. Симпатичная. И ты вот думаешь, идти с ней или с Алмой.
- Не жалко меня совсем тебе? Она же меня вскроет моим же копьем.
Сестра встала со стула, намереваясь переодеть платье, и уже из другой комнаты прокричала:
- Не вскроет, а вот ревновать начнет. Ты попробуй. Свое что-нибудь добавь. А как согласится, пускай не переживает о наряде, с ее фигурой, я быстро ей найду одежду.
Что же там за фигура, у Алмы?
*****
- Знаешь, меня пригласила на праздник завтра вечером подруга Ханны.
Алма перестала грызть оленью ногу, забыв про обед.
Большая черная голова с круглыми синими глазами испуганно уставилась на меня.
- Что, прости?
- Подруга такая, - я еще руками ее пытался изобразить, для правдоподобности, - симпатичная.
Хвост Алмы чуть не пробил стену пещеры, когда она им вильнула, а глаза сузились в маленькую синюю полоску.
Зря я все это сказал.
- Но, - надо исправлять положение, - я сказал, что подумаю, так как в первую очередь я хотел бы пойти с тобой.
Все ее тело напряглось, а морда опустилась вровень с моим лицом. Не знаю, она хотела - смотреть мне в глаза, или быстро перекусить сонную артерию, если что.
- Ты в своем уме? – издалось шипение из ее глотки.
- Ты имеешь в виду подружку Ханны, или мое предложение позвать тебя?
- Иногда, - ее тон чуть смягчился, - ты очень сильно меня раздражаешь, маленький человек.
Да что ты говоришь! Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
- Ты меня тоже, большое чудовище. Значит перед моей сестрой можно человеческой девушкой обращаться, а мне только на твой шипастый хвост глядеть?
Если бы чудовища умели краснеть, она бы это сделала. Сделав от меня шаг, она как бы обиженно села, отворачивая голову к стене и отрезала:
- То была необходимость – ты умирал.
- Сейчас тоже необходимость. Или я иду с тобой, или я иду с подружкой Ханны.
- Удачи! – с желчью в голосе бросила она, и резво встала надо мной, - можешь не возвращаться! Я надеюсь, вы поженитесь и нарожаете кучу детей! Можешь не вспоминать обо мне, не умру без твоих оленей!
Пнув ногой несчастную недоеденную тушку, что та впечаталась в стену, Алма разбежалась, и прямо из пещеры взлетела, оставляя после себя поток ветра, встряхнувший мне волосы. Даже в нем чувствовалась искренняя ненависть ко мне.
Это была ее первая истерика в моей жизни.
- Хороший результат, - я сел около стены, разговаривая сам с собой, - теперь она хочет оставить меня с подружкой, которой нет. Либо я плохо понимаю женщин, либо Ханна меня подставила.
На самом деле виноват был я сам.
Она и так на взводе из-за этого своего возлюбленного из-за его якобы преследований, из-за постоянной тревоги за лес и меня. А я ее просто довел. Ничего не скажешь, настоящий друг. Вот только искать и успокаивать ее, было бесполезно, пока она сама не вернется.
Подожду. Скажу, что это была шутка, и не было у меня никакой подруги.
Признаки ее возвращения я услышал только вечером, когда заканчивал обрабатывать шкурки на продажу для Ханны.
Кто-то тихо прошел по моему мостику для волков из пещеры, потом прошелся по траве, и, наконец, достиг пещеры. Но, когда я обернулся, увидел вовсе не чудовище.
Бледнокожая, черноволосая, хрупкая девушка в полупрозрачном платье, обняв себя руками, с красными от холода щеками, стояла на пороге пещеры, робко оглядывая меня глазами, цвета штормового моря.
Черты лица были мягкими, чуть обрамленные черными длинными прядями до пояса. Розовые губы плотно и обижено сжались. Она отвернулась от меня так же высокомерно, как и когда была Алмой-чудовищем. Хотя сейчас это было куда забавнее.
- Доволен? – зло спросила она, - теперь тебе есть посмотреть еще куда-то, кроме моего шипастого хвоста.
Она даже не понимала, насколько провокационно звучали эти слова. Скорее всего, она имела в виду не полуприкрытую грудь, а вообще. Ну, собственно, это только я не туда посмотрел.
Теперь я понял, почему тот человек в нее влюбился. Удержаться перед ней было сложно, и на мгновение мне захотелось, чтобы она снова стала чудищем.
- Если тебе комфортнее в теле прежней Алмы, я не против.
Она покачала головой.
- Ну уж нет, хотел такую – получай. И вообще, в этой коже мне холодно, может, согреешь?
Как-то мне попалась одна книжка с похожим сюжетом, который происходит сейчас, только я уж слишком раскраснелся, пока ее читал, и дабы Алма ее не увидела случайно – сжег.
Ее способность связывать слова была хороша, но не совершенна. Не будь я Рэном, понял бы ее чуть-чуть иначе.
- Хорошо, - голос предательски дрогнул.
Я достал из своих вещей теплую накидку, и, подойдя, накину ей на белые, хрупкие плечи. Нечаянно я коснулся ее руки, когда помогал надевать, и меня, честное слово, будто обожгло огнем. Только было не больно.
Затем, я усадил ее у огня, и на всякий случай, сел подальше.
- Теперь тебе должно быть теплее.
Она все еще не смотрела на меня, увлеченно рассматривая языки пламени, которые отражались в ее зрачках.
- И правда, теплее. Может, сядешь рядом? Такое ощущение, что ты меня боишься.
О, дорогая, все как раз наоборот.
Итак, я ее послушал и сел рядом.
Она переминала свои руки, смотря на колени, пока не сказала:
- Я пойду с тобой на праздник. Только… мне не в чем. Люди ведь как-то специально одеваются, да?
- Ханна сказала, что позаботится об этом, если ты согласишься. Завтра с утра пойдем к ней. А, разве ты раньше не была на человеческих праздниках?
- Меня никто не приглашал, - подул ветер, и прядь ее волос коснулась моей шеи, - а одной идти я не решалась.
- Боишься людей?
Еще бы. Я бы, после ее бывшего возлюбленного, вообще больше никогда не стремился к людям.
- В этом теле, - ее палец прошелся по вене на обратной стороне запястья, - я очень уязвима.
- Не бойся, - я поймал ее руку и спрятал в свои ладони, - пока я с тобой, тебя никто не тронет.
На ее лице заиграла усмешка.
- Никогда не думала, что ты будешь защищать меня, маленький человек.
Я крепко сжал ее ладонь, которая становилась все теплее.
- Сейчас ты еще меньше меня Алма, так что не зазнавайся.
Она только улыбнулась, ничего не ответив.
А меня ждала мучительная ночь рядом с ней, во время которой я не сомкнул глазу, боясь, что она вот-то исчезнет с соседнего покрывала, или снова превратиться в чудовища. Ей богу, до рассвета я наблюдал за ней. За каждой прядью, за каждым изгибом тела, дыханием, дрожанием ресниц. Только под утро она съежилась, и мне пришлось накрыть ее еще одним одеялом. А пока я это делал, осторожно коснулся губами ее щеки.
Я отомстил.
9. Мой мир – твой мир.
Утром, не совершая привычный облет, Алма встала (я к этому времени уже успел подогреть остатки мяса и натушить овощей)
- А человеком еда кажется вкуснее. Я уже и забыла, - заявила она, опустошая тарелку.
Я чувствовал себя ужасно из-за бессонной ночи. Как только я засыпал, мне снились кошмары, от которых я просыпался в холодном поту и судорожно искал в свете костра Алму.
Вот она, - убеждался я, глядя напротив себя, - спит.
Затем мы оделись, ну, точнее я, потому что у нее почти ничего не было кроме той полупрозрачной накидки.
- Почему я не могу идти в ней? – возмущалась она, натягивая мою рубаху, которая была ей немного велика.