Алмас. Нет, идите, Джамал. Я не поеду.
Джамал. Как, не поедете? Фуад мне сказал, что вы вместе со мной вернетесь.
Алмас. Здесь поле битвы, и я не хочу, как вы, дезертировать с фронта.
Джамал. Что вы тут одна сделаете?
Алмас. Я не одна. Со мной работает вся молодежь деревни. Да и стариков к работе привлечем.
Мирза-Самендар (входит с бумажкой в руках). Да буду я жертвой закона Магомета! Да буду я жертвой закона Магомета! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас спросила о причине его волнения. Она молчит. Он говорит с еще большим волнением.) Магомет хорошо знал женщин, что за дьявольские создания они!
Алмас продолжает молчать.
Правильно говорят: если бы бог верблюду дал крылья, то ни одна бы крыша в деревне не осталась целой.
Алмас молчит. Мирза-Самендар сердито проходит в другую комнату.
Джамал. Что это с ним?
Алмас. Ничего, не трогайте.
Джамал. И это проводник культуры! Едемте, Алмас. Вы же одичаете здесь. Что вам в этой деревне делать?
Алмас. Работа найдется. Сегодня шесть человек сразу в "Зарницу" записались, и все девушки.
Джамал. Что это за "Зарница" такая?
Алмас. "Зарница" - это ткацкая промысловая артель. Я ее организовала с целью помочь женщине выйти из мрака невежества, безграмотности и бескультурья. Мы привезли из города ткацкие машины. Вот видите... (показывает в сторону). Начало сделано, и мой гражданский долг довести дело до конца.
Джамал. Гражданский долг мы в городе заплатим! Поймите, Алмас, нельзя же забывать о своей личной жизни. Ведь у вас в городе жених, Фуад, он ждет вас. Вспомните о нем.
Входит Темирташ.
Темирташ. Алмас ханум, я просмотрел ваш доклад.
Алмас. Все эти предложения я сделаю крестьянскому сходу.
Джамал (с подозрением). Алмас-ханум, у вас в комнате мужчина?
Алмас. Вы озадачены? Скажете Фуаду, что вы у его невесты видели мужчину?
Джамал. Фуад на это может посмотреть серьезней чем вы думаете.
Алмас. Фуад мне слова не скажет.
Темирташ. Алмас-ханум, по-моему, в вашем докладе много спорного.
Алмас. Познакомьтесь. (Показывает на Джамала.) Это друг моего жениха. Был учителем в соседней деревне, а теперь убегает. А это... (показывает на Темирташа) - мой друг, которого я больше всех люблю.
Во дворе слышен шум.
Голос. Да куда ж он пропал! Не ночевать же нам здесь! На поезд опоздаем.
Джамал. Сейчас, сейчас!.. Прощайте! (Двусмысленно). Не скучайте...
Алмас. Передайте привет Фуаду.
Джамал. С удовольствием передам, что вы здесь не скучаете. (Уходит.)
Темирташ. Он теперь Фуаду понаскажет всякой ерунды.
Алмас. Вы Фуада не знаете. Он на такие мелочи и внимания не обратит. Ничего в мире не поссорит нас. Он меня сильно любит.
Темирташ. А вы его?
Алмас. А я еще сильнее. Если я когда-нубудь потеряю его любовь, то я потеряю весь свет.
Темирташ. Счастливец он!.. Ну, прощайте!
Алмас. Вы уходите, доктор? Так скоро?
Темирташ. Завтра должен быть в городе. Вот моя фотокарточка. Я надписал вам ее на память. (Кладет на стол.)
Входит Мирза-Самендар.
Мирза-Самендар (сердито). Да буду я жертвой закона Магомета! Знал он своих людей, знал, Магомет, что за создания такие - женщины. Не дай бог и врагам во власть женщины попасть! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас ответила ему. Алмас молчит. Наконец он обращается прямо к ней.) Я хочу знать, кто здесь заведующий? Ты или я? А?
Алмас. Вы.
Мирза-Самендар. А почему же из Наркомпроса присылается бумага на твое имя? А?
Алмас. А потому что, когда вас не было, бумагу относительно пианино послала я.
Мирза-Самендар. Заведующий остался в стороне, а разные люди пишут бумаги от своего имени и получают ответы на свое имя.
Алмас. Мирза-Самендар, ведь дело не в имени.
Мирза-Самендар. Да буду я жертвой закона Магомета... Слушай, сестрица, мамаша, что ты здесь в школе творишь? А? Совпроф уходит - козмолоко приходит. Агитпроп уходит - колхозцентр приходит. Превратила школу в женскую баню. Каждый день собираешь сюда целую стаю женщин и без конца болтаешь с ними.
Алмас. Мирза-Самендар, разве это плохо? Вы должны мне помогать, а не браниться.
Мирза-Самендар. Матушка, сестрица! Сегодня же убери отсюда все эти машины! Заведующий я или нет? Распоряжается в школе кто? Я или нет? Сейчас же эти машины убрать, и больше ничего!
Алмас. Но куда же поставить их? Я написала докладную записку о предоставлении нам и мечети и сада Гаджи-Ахмеда для нашей артели. Это же я буду предлагать сходу крестьян. Сельсовет и ячейка поддержат. Как только утвердят, сейчас же уберем машины.
Мирза-Самандар. Ах, да буду я жертвой закона Магомета! До моего возвращения убери все машины из школы, и никаких разговоров! (Уходит, ворча.)
Темирташ. Алмас, ваши предложения - целая революция. Для проведения их вам нужна целая армия.
Алмас. Армия есть. Вот смотрите... Четырнадцать человек, и здесь шесть. Сегодня записались. А четыре еще в проекте. Со своими мужьями переговоры ведут. Это только женщины. Мужчин еще больше.
Темирташ. Боюсь - все крестьяне взбунтуются против вас, и поднимется такой тарарам, что камни полетят в вашу голову.
Алмас. Ничего не будет. Революция требует смелости. А как у вас, через два часа по столовой ложке, революцию не сделаешь. У нас много сторонников. Вот смотрите: Автиль, Гюльверды, Барат, Шариф, предсель-совета Бала-Оглан.
Темирташ. Да, но нельзя все эти предложения вносить сразу. Крестьяне поднимут шум.
Алмас. Крестьяне все наши предложения с радостью примут.
Голос Мирзы-Самендара (во дворе). Да буду я жертвой закона Магомета!
Алмас и Темирташ уходят. Возвращается Джамал, за ним идет Мирза-Самендар.
Джамал. Алмас-ханум, Алмас-ханум! (Заметив Мирзу-Самендара). Я хочу видеть Алмас-ханум.
Мирза-Самендар. А черт ее знает, где она шатается!
Джамал (показывая на карточку, оставленную на столе). Вы этого человека знаете?
Мирза-Самендар. Их здесь не один и не два. Всех не упомнишь. Если бы я знал адрес ее жениха, я бы ему кое-что написал. (Выходит из комнаты.)
Джамал. Давно эта карточка здесь? (Смотрит в сторону Мирзы-Самендера, но заметив его отсутствие, берет карточку, кладет в карман и быстро уходит).
Через некоторое время входят Наз-Ханум и Алмас.
Алмас. Мама, мне показалось, что кто-то вышел из нашей комнаты.
Наз-Ханум. Нет, дочка. Я не заметила. А все может быть. Боюсь я, доченька, за тебя. По ночам от страха глаз не смыкаю. В деревне, в какой дом ни придешь, к какому столу ни подойдешь, только о тебе и говорят. Спорят без конца. Одни говорят, что ты женщин портишь, друпие говорят мужчин!
Алмас. Мама, они еще не понимают, что я для их же пользы работаю.
Наз-Ханум. Дочка, милая, сжалься надо мной! Ты одна у меня. Не вмешивайся в чужие дела. Ты только учи детей и молись богу, как Мирза-Самендар. Против этого никто ничего не говорит.
Алмас. Мама, чего ты боишься?
Наз-Ханум. Дочка, боюсь - подкапываться под тебя будут. Снимут со службы. Я боюсь за тебя. Говорят, в прошлом году сюда приезжал агроном, и не знаю, что он говорил, только в одну ночь он бесследно пропал, и до сих пор даже трупа его не нашли.
Алмас. Ты, мама, не бойся. Ведь это же наша деревня, наши крестьяне, чего же тебе бояться? Ты подожди, я им объясню все, и они поймут, что пора жить и работать по-новому, и все они аплодировать нам будут.
Шариф (входит, улыбаясь). А, Алмас-ханум! Скоро люди на свадьбу будут собираться. Вы будьте готовы.
Алмас. Я готова.
Наз-Ханум. Сынок мой, я боюсь, как бы мою дочку не обидели там.