Вышел из юрты её хозяин-джигит. Два яблока ему прямо по́д ноги и упали: крупные, зрелые, собирать пора. По́днял он их, надкусил первое, да и заулыбался сразу: «Ах, как вкусно! Ах, как сочно! Одно я сам съем, а второе верному коню отнесу».
Проходил мимо пес породистый. Гладкий такой, холёный. Голова кверху, хвост книзу. Важно идет, вышагивает. Не стала Апо́ртушка ему яблоки бросать, не ест породистый такое.
Пробегала рядом дворняга лохматая. Кинула яблонька ей крупный сочный плод. Собака на лету́ подхватила, укусила, сок так и брызнул во все стороны. Легла лохматая на землю, зажала яблоко передними лапами. Облизывает его и причмокивает от удовольствия.
И щенок шустрый тоже под деревом пробегал. Не голодный он совсем. Ему бы попрыгать да поиграть с кем-нибудь. Бросила Апо́ртушка ему самое маленькое яблочко, да прямо по носу и попала. Не больно, легонько так, шутя.
Щенок от неожиданности взвизгнул, чихнул и как давай то яблочко круглое по всему саду гонять! Вместо мячика. Схватит зубами, подкинет и бежит вдогонку. Потом снова сам себе кидает. Рот до ушей, глаза блестят, дыхание сбивается. Носится и звонко тявкает от радости.
А яблонька, знай себе, улыбается. Ветвями плавно качает и листвой шелестит, мол: «Прибега́й ко мне, малыш, я тебе еще мячиков сладких подкину».
Глава 4. Три деви́цы из южной столицы
– Собаки, собаки… Ты лучше про девушек расскажи.
– Ладно. Сидят три девушки чинно-благородно прямо возле юрты белой.
– Три деви́цы под окном?
– У классической казахской юрты нет окон.
– Ни окон, ни дверей, значит.
– Дверь есть, а вместо окон у юрты большое отверстие сверху: свет солнечный запускает, дым от очага выпускает.
– Гениально!
– А венчает купол юрты о́бод с крестовиной, называется «шанырак».
– Очень красиво называется.
– В наше время можно даже в юрте окна установить: хоть деревянные, хоть металлопластиковые. Но классическая казахская юрта – без окон.
Сидят гостьи алматинские во дворе. За накрытым столом сидят. Полдня они на лошадках резвых катались да воздухом горным дышали. Вспоминают, как все было. Улыбаются, удивляются, смеются. Каждая с большой любовью про «своего» коня рассказывает. А на столе чайник с краником стоит.
– Прямо как настоящий самовар?
– Не расписной русский, но похож. Дивные блюда на столе расставлены: рыбка с чу́дного озера Алако́ль, блины и пироги рукотворные, котлетки мясные сочные, огурчики свежие…
– Умоляю, хватит про еду! А то у меня уже слюнки текут. Лучше давай о де́вицах-красавицах подробнее. Как зовут-то их?
– Имена у всех красивые, певучие: Мариям, Айнара и Клара. Сидят и добрый разговор ведут: о жизни, о природе, об искусстве, о счастье.
Вокруг них яблоньки хороводом выстроились. Сквозь ветви кудрявые красно-солнышко пробивается. Конец лета, вечер. От заката горы стали розовыми, а волосы девушек – золотистыми. Солнышко быстро садится и все вокруг рыжим цветом красит. Немного холоднее становится, свежее. Аромат яблочек наливных от прохлады усиливается.
– А как там Апо́ртушка? Ты про неё не забыла?
– Сейчас расскажу и про неё. Апо́ртушка рядом стоит, девичьи беседы слушает да успехам начинающих наездниц радуется. И уж очень хочется ей девушек сладкими яблочками угостить. Но помнит она строгие слова хозяина-джигита: «Яблоки твои на продажу, много не раздавай! По одному с ветки дашь, и хватит».
Апо́ртушка – яблонька послушная. Подошли к ней девушки возле плодов живописных сфотографироваться, позволила она каждой по яблочку сорвать. Потом вспомнила, что хозяин наказывал: «по одному с ветки». А ведь про те, что на земле, совсем ничего не сказал. Поймала она легкий ветерок вечерний, тряхнула нежно ветвями гибкими, и еще несколько спелых яблок по земле покатились. Обрадовались красавицы-гостьи, по́дняли яблоки, поблагодарили сердечно Апо́ртушку гостеприимную.
Глава 5. Приятного аппетита!
И я там была, и чай я пила. Вот и сказочке конец… Или не сказочке. Сейчас придумаю…
– Погоди, рано еще заканчивать! Я что-то не поняла. Поели де́вицы, попили, а попели? Что за сказка без музыки?
– Это не совсем сказка, ты же помнишь. Вернее, совсем не сказка, а «нон-фикшн», то есть реальность. Самая что ни на есть реальность, ведь так все и было на самом деле.