— Красота-то какая! — вскрикнула Алена.
— Вот бы маме такой подарить! — вздохнула Аня.
Ивас тоже не мог оторвать глаз от сверкающего камня. Везет же людям! Будь у него такой, он бы не прятал его в коробку. Приделали бы маме к резцу, и пошла бы она точить. Только б детали и отскакивали! Блестящие, как зеркало. Такие, что и шлифовать не надо.
— Томка, а можно я попробую? Раз только, — попросил Ивас.
— Что ты! А если испортится? — испугалась Тамара.
— Алмаз испортится?! — хмыкнул Алекс. — Да он любую сталь режет! А то, подумаешь, стекло… Если поддельный, тогда — конечно.
— Мамин бриллиант поддельный?! — Тамара от возмущения побледнела и решительно протянула кольцо Ивасу: — Пробуй!
Ивас приложил к стеклу линейку и провел алмазом. Послышался тихий треск, вернее, шелест: ш-ш-ш-ш! Ивас чуть нажал на стекло, и треугольный обрезок остался у него в руке.
— Вот это алмазик! — восхитился Ивас, и не успела Тамара ахнуть, как — ш-ш-ш-ш! — и второй лишний кусок стекла отвалился.
— Поддельный?! — торжествуя победу, сказала Тамара Алексу.
Сияющий камень на кольце Тамариной мамы изумил всех. Безучастным остался один Алекс. Недавно он видел в витрине ювелирторга такое колечко с бриллиантом. Папа тогда еще сказал маме шутливо: «Подумать только, Ниночка! Чистый углерод, как какой-нибудь графит или уголь, а на него и месячной зарплаты не хватит. Сердитый камушек». Поэтому сейчас Алекс сказал небрежно:
— Алмаз — это просто углерод. Вроде угля или карандаша.
— Как же так, Алеша? — изумилась Алена. — Ты, наверно, что-то напутал. Алмаз это… алмаз. Ты же сам видел, какой он.
— Да не слушай ты его! — возмутилась Тамара. — Придумает же! Алмаз — драгоценный камень! А не уголь.
— Заврался ты, Жуков! — презрительно сказал Ивас. — На, отрежь мне карандашом хоть такусенький кусочек стекла!.. А-а, слабо! Тогда не трепись, что алмаз и уголь все равно. Если б было все равно — все бы лазили в окно! Понял? На заводе угля видал, какие кучи навалены? А резца с алмазом нет ни одного!
Алексу трудно было спорить: об алмазе он ничего толком не знал. И когда по крыше сарая забарабанили капли дождя, он обрадовался, вскочил и первым побежал к калитке.
Дождь лил два дня без передышки. На третий день с промытого до голубизны неба солнце ударило такими жаркими лучами, что тротуары сохли на глазах.
Тамару мама повела покупать платье. А Ивас, Алена и Аня ждали в штабе Алекса. Наконец Ивас не выдержал:
— Подумаешь, какой граф Монте-Кристо! Хватит! Пошли.
— Может, он заболел, — обеспокоенно сказала Аня.
— Заболел, — усмехнулся Ивас, задвигая за собой доску потайного хода. — Да я сам видел, как он на подоконнике сидел и черешни лопал. Еще и отвернулся, жмот!
Едва они подошли к хижине, как услышали сзади топот. К ним бежала Тамара. Волосы растрепаны, синие глаза сияют.
— Платье купили?! — радостно крикнула Аня.
— Ничего не купили… Я такое по радио слышала!.. Алмаз и правда делается!.. Из этого… всякого там углерода, угля.
Ивас приоткрыл рот. Алена просияла. Аня крикнула:
— Вот видишь, Толик! А ты не верил! Раз Алекс говорит…
— Да иди ты! — прикрикнул на нее Ивас и схватил Тамару за руку: — Ну, говори же, Томка, говори! Как делаются? Где делаются?!
— Ну что ты меня дергаешь! Ничего я больше не знаю. Я тяну маму радио послушать. А она сердится и тянет меня в косметику. Там парижскую губную помаду выбросили.
— Какая помада?! — выходил из себя Ивас. — Самое интересное пропустила! Все вы, девчонки, такие!
И тут появился запыхавшийся Алекс:
— Я говорил! Я говорил! В Киеве искусственные алмазы делают!.. Из графита. Угля! Поняли?!
— Ну давай, давай! — теребил его Ивас. — Как делают?!
Все уселись в тени под Ракитой вокруг Алекса. Оказывается, алмаз родится только тогда, когда графит или уголь, ну, в общем, углерод получит алмазную кристаллическую решетку. В природе алмаз образуется в земле при большой температуре и высоком давлении. А ученые сумели получить такое давление, ну и еще что-то, и теперь могут в лаборатории делать алмазы сами.
— Слу-у-шай! Так это же… — Ивас вскочил, обвел всех сумасшедшими глазами, — это и мы можем… попробовать.
— Ну, у них ведь машины давление делают… — неуверенно начал Алекс.
— Подумаешь, машины! — закричал Ивас. — Да мы такую кучу камней навалим, что какое хочешь давление сделаем!
— И еще температура высокая, — добавил Алекс.
— А какая? — спросила Тамара. — Я когда зимой болела, доктор говорила маме: «У вашей девочки высокая температура».
— У человека больше сорока двух не может быть, — сказала Алена. — Мама говорит, что тогда он гибнет.
— Ну, так это же уголь, а не человек, — возразил Алекс. — Он ведь не живой. Может, ему этого мало.
— Я точно не знаю. Сказали: высокая. Я у папы спрошу.
— Я тебе спрошу! — вскочил Ивас. — Забыл про порох? Хочешь, чтобы он нам опять все испортил? Молчать нужно! Поняли?
— Поняли, — тихо ответили девочки.
— А кто проговорится, — Ивас угрожающе сжал кулак, — тот… ну, поняли? Что мы, сами не можем?… У Алекса знаете как башка варит! Да он, может, сам профессором будет! Правда, Алекс?
Девочки с удивлением и надеждой смотрели на будущего профессора. Алекс покраснел от удовольствия и низко наклонил голову.
— Ну, если сорок два для угля мало, то, может, нагреть, чтоб загорелся? — вслух высказала свои мысли Тамара.
— И слишком большую нельзя, — задумчиво проговорила Алена. — Вот уголь в печке. От большой температуры он сгорит, и никакого алмаза не получится. А только пепел да жужелица.
— Конечно, — поддержал Ивас. — Вот мы сами и дотумкали, что сорок два — мало, а чтоб уголь загорелся — нельзя. Зачем нам жужелица! Теперь ты, Алекс, думай. Сколько нужно?
— А если, как кипяток? Может, тогда хватит? — спросила Аня.
— Давайте попробуем температуру, чтоб, как кипяток. В трубах, что от ТЭЦ идут, очень горячая, — согласился Алекс.
— Точно! А если чуточку не хватит — добавим давление. Еще камней навалим. Слу-у-ушайте! Айда за мной! — Ивас схватил лопату и побежал вниз по склону.
Остальные, еще не зная зачем, побежали следом.
— Вот! — сказал Ивас. — Попробуйте! — и чуть приподнял лопатой крышку на колодце линии ТЭЦ.
Пахнуло таким нестерпимым жаром, что все отшатнулись.
— Видите! — торжествовал Ивас. — Там температуры хватит!
— Может, и хватит, но туда нельзя, — возразил Алекс. — Ну закидаем мы колодец камнями, а рабочие придут и увидят.
Ивас почесал затылок.
— И потом еще нужно придумать, как добиться герметичности, — обеспокоенно сказал Алекс.
— Это у космонавтов такое есть, да? — спросил Ивас.
— Герметичный — это чтоб воздух не проходил, — объяснил Алекс.
— Так давай скорей придумывай! — поторопил Ивас. — А то…
Его перебила Тамара. Она сунула Ивасу под нос часы:
— Видишь? А мама велела к часу! А то опять искать будет.
— Стойте! — загородил дорогу Ивас. — Сначала дадим клятву, что будем молчать. Говорят, самая верная клятва на оружии. — Он вытащил из-за пояса свой кинжал с блестевшей черным и золотым рукояткой и потребовал: — Кладите руки.
Все прикоснулись к кинжалу.
— А теперь говорите: я никому не скажу про нашу тайну…
Все повторили.
— И если проговорюсь кому, то согласен… съесть дохлую крысу!
— Фу, какая гадость! — вскрикнула Тамара. — Я не хочу крысу!
— А ты не проговорись, тогда и не надо будет! — сказал Ивас.
И Тамара, зажмурив глаза, вслед за всеми произнесла последние слова клятвы.