– Силком тебя никто и никуда не потащит, – произнес Костя.
Уже по одному его голосу я поняла, что он расстроен. Расстроен моим отказом. Еще бы!
Я открещивалась от публичности, как будто этот что-то недостойное меня или даже позорное. Словно Костя занимался чем- то аморальным и попадающим под одну из статей уголовного кодекса, а я не желала замараться в его грязи. Наверное, именно так он и думал.
– Знаю, тебе не нравится та жизнь, что я веду за пределами дома…
– Я боюсь, – перебила, вдруг осознав, по какой причине упираюсь. – Боюсь, что всё испорчу; боюсь камер; боюсь, что ляпну или сделаю что-нибудь непутевое и опозорю тебя. – Боже, – взмолилась, – я и на каблуках толком ходить-то не умею!
А еще я боялась до парализующего все внутренние органы и конечности спазма, что наружу всплывет мой секрет. Тот, о котором я так и не решилась рассказать Косте. Правда могла необратимо изменить наши отношения и «королева», какой я была в его глазах, навсегда умрет.
Костя подошёл ко мне и обнял со спины, интимно шепча на ухо:
– Значит, буду носить тебя на руках.
– А если я обзову кого-нибудь дураком? – грустно усмехнулась. – Ты же знаешь, я могу, – накрыла его руки на моей талии своими ладонями.
– Стану с удовольствием наблюдать, как ты своим острым языком распнешь его за глупость, – поцеловал в шею, – и всем и каждому буду гордо заявлять: это моя девушка.
Раньше я не видела от Кости даже намека на желание таскать меня с собой на тусовки, и нас обоих это устраивало: он ходил на подобные мероприятия, подогревая интерес к группе (это был своего рода пиар), а я корпела над чертежами, дожидаясь его дома. Ревность? Я доверяла. Знала, Костя любит меня и вряд ли пара бокалов шампанского и дама в откровенном наряде собьют его с пути.
– Я подумаю, – дала ему надежду, хотя, как сказал Лёша, на девяносто девять процентов была уверена, что никуда не пойду. Но оставался целый процент того, что я, возможно, передумаю.
– Подумать – это все, что от тебя требуется, – весело отозвался Костя, обрадовавшись. – И чтобы отвлечься на время от этих мыслей и принять решение на свежую голову, сходим в гости к Вике с Тёмкой. У них там какой-то юбилей, – помедлив, добавил, – вроде бы детский. Будем смотреть, как Эля размазывает по столу детское питание – очень увлекательное зрелище.
– И сколько ей исполнилось, – решила поиздеваться, будучи уверенной, что Костя представления не имеет о возрасте малышки.
– Три месяца, – задумался, – нет, восемь… Или год? В общем, ей столько, – и развел руки в стороны, изобразил размер ребенка.
– Весьма точно, – рассмеялась.
– Зачем им этот праздник? Эля все равно ничего не понимает, да и не вспомнит потом.
– Для ее родителей, глупенький, – меня умиляло, как он иногда не понимал простых житейских вещей. – На память и просто немного отдохнуть от памперсов и жизни по расписанию.
– Так у нас с Элей похожие жизни, – вдруг констатировал, – только, славу богу, я пока без памперсов обхожусь.
– У тебя все еще впереди, – «обрадовала» его.
Костя не стал произносить вслух, что именно об этом остром языке и говорил, а я напоминать, что он любит меня такой, какая есть, и на сто процентов была уверена, что на это мое замечание он непременно бы произнес: « Обожаю тебя».
***
Не хотелось признавать, но Костя оказался прав. Уже полчаса мы наблюдали как восьмимесячная Эля, сидя в своем детском стульчике, крохотными ладошками мазюкала кашу из своей тарелки по столешнице, и пускала при этом слюни. Ну прям как Костины поклонницы на концертах! Хорошо хоть мне хватило тактичности промолчать. У родителей девочки, конечно, было чувство юмора, и скорей всего они посмеялись бы над шуткой, но я не стала рисковать прослыть грубиянкой, высмеивающей детей.
Не поспоришь, малышка была очаровательной. Все гости в ее присутствии, казалось, теряли разум и сюсюкали, наивно полагая, что говорят на ее младенческом языке. Каждый пытался ухватиться за пухлую ручку или ножку.
Скоро звезда вечера была вынуждена покинуть нас – наступило время дневного сна, который, судя по постоянной зевоте и потиранию кулачками усталых глаз, она не намеревалась пропускать. О чем заявила недовольным кряхтением и дерганьем ножек.
Пока Вика укладывала ребенка, тактичные гости тихонько отсиживались в гостиной, разбившись на небольшие компании по интересам. Костя отошел в сторону с Ваней и что-то с ним эмоционально обсуждал – наверное, дела творческие. Моей же компаньонкой стала Ната, более известная, как «невеста-хохотушка».