- Нет, это вы так добры, - любезно сказал Гарри. - Вы относитесь ко мне...
- Как мать, - перебила леди Венделер. - Я стараюсь быть вам матерью. По крайней мере, - поправилась она с улыбкой, - почти. Я, пожалуй, слишком молода и в матери вам не гожусь. Лучше скажем: я стараюсь быть вам другом, близким другом.
Тут она сделала паузу, достаточно долгую, чтобы Гарри успел размякнуть, но не такую длинную, чтобы ему удалось вставить слово.
- Впрочем, все это не относится к делу, - продолжала она. - В дубовом шкафу с левой стороны стоит шляпная картонка, она прикрыта розовым шелковым чехлом, который я надевала в среду под кружевное платье. Вы немедленно отвезете карточку по этому адресу. - Тут она дала ему конверт. Ни в коем случае не выпускайте ее из рук, пока не получите расписку, написанную моей собственной рукой. Понимаете? Повторите, пожалуйста, повторите! Это крайне важно, я очень прошу вас быть повнимательней.
Гарри успокоил ее, точно повторив инструкции. Она хотела добавить еще что-то, но тут в гостиную ворвался генерал Венделер, весь багровый от злости. В руках у него был длиннейший и подробнейший счет от модистки.
- Не угодно ли вам поглядеть, сударыня? - закричал он. - Не окажете ли вы мне любезность взглянуть на этот документ? Я прекрасно понимаю вы вышли за меня по расчету, но, по-моему, ни один человек у нас в армии не дает своей жене столько на расходы, сколько я даю вам. И, как бог свят, я положу конец вашей бессовестной расточительности!
- Мистер Хартли, вам ясно, что надо сделать, - сказала леди Венделер. - Не задерживайтесь, прошу вас,
- Постойте-ка, - сказал генерал, обращаясь к Гарри, - не уходите еще. - И, снова поворачиваясь к леди Венделер, спросил: - Что вы такое поручаете этому бездельнику? Я ему доверяю не больше, чем вам, так и знайте. Будь у него хоть на грош порядочности, он не захотел бы оставаться в этом доме, а за что он получает свое жалованье, тайна для всей вселенной. Какое поручение вы ему даете, сударыня? И почему вы так торопитесь отослать его?
- Я думала, вы желали побеседовать со мной наедине, - возразила леди Венделер.
- Вы говорили о каком-то поручении, - настаивал генерал. - Не старайтесь меня обмануть, я и так вне себя. Вы говорили именно о каком-то поручении.
- Раз вы непременно хотите делать слуг свидетелями наших унизительных разногласий, - ответила леди Венделер, - может быть, мы попросим мистера Хартли присесть?.. Нет? Тогда, - закончила она, - вы можете идти, мистер Хартли. Полагаю, вы запомнили все, что слышали в этой комнате. Это может вам пригодиться.
Гарри тотчас же улизнул из гостиной. Взбегая вверх по лестнице, он еще слышал громкий и негодующий голос генерала и нежный голосок леди Венделер, которая то и дело вставляла ледяным тоном свои колкие замечания. Он искренне восхищался своей хозяйкой. Как ловко она обошла неприятный вопрос! Как хладнокровно повторяла свои наставления прямо под наведенными орудиями противника! И как в то же время был ему ненавистен ее супруг!
В происшествиях этого утра не было ничего необычного: он привык к тайным поручениям леди Венделер, связанным главным образом с нарядами. Был в доме один секрет, отлично ему известный. Отчаянное мотовство и тайные долги жены давно съели ее собственное состояние и со дня на день угрожали поглотить и состояние мужа. Раза два в год разоблачение и банкротство казались неминуемыми. Гарри бегал по лавкам поставщиков, врал как мог и платил по мелочам в счет больших долгов, пока наконец не добивался отсрочки и леди Венделер со своим верным секретарем не получали передышку. Ибо Гарри стоял горой за свою хозяйку, и не только потому, что обожал леди Венделер, а ее мужа боялся и ненавидел, но и потому, что от всей души сочувствовал любви к нарядам: он и сам не знал удержу, когда дело доходило до портных.
Он нашел шляпную картонку в указанном месте, старательно приоделся и вышел из дому. Солнце ярко сияло, дорога предстояла неблизкая, и Гарри с огорчением вспомнил, что из-за неожиданного вторжения генерала леди Венделер не успела дать ему денег на кеб. В такой знойный день недолго было испортить себе цвет лица, да и шествовать чуть ли не через весь Лондон со шляпной картонкой в руках казалось чересчур унизительным для молодого человека его взглядов. Он немного постоял, раздумывая. Венделеры жили на Итон-плейс, а идти надо было к Нотингхиллу; значит, можно пройти парком, держась подальше от многолюдных аллей. "Просто счастье, что еще сравнительно рано", размышлял он.
Торопясь отделаться от своей обузы, он шел быстрей обычного и уже почти миновал Кенсингтонские сады, как вдруг в уединенном уголке среди деревьев столкнулся лицом к лицу с генералом.
- Прошу прощения, сэр Томас, - промолвил Гарри, учтиво сторонясь, ибо тот преградил ему дорогу.
- Куда это вы идете, сэр? - спросил генерал.
- Хочу немножко прогуляться по парку, - ответил юноша.
Генерал ударил тростью по картонке.
- Вот с этой штукой? - воскликнул он. - Это ложь, сэр, отъявленная ложь!
- Право же, сэр Томас, - возразил Гарри, - я не привык, чтобы меня допрашивали в таком тоне.
- Вы забываетесь, - сказал генерал. - Вы состоите у меня на службе и к тому же внушаете мне самые серьезные подозрения. Почем знать, может быть, в этой картонке лежат серебряные ложки?
- В ней лежит цилиндр моего приятеля, - заявил Гарри.
- Отлично, - сказал генерал. - Тогда я хочу поглядеть на цилиндр вашего приятеля. Я чрезвычайно интересуюсь цилиндрами, - прибавил он зловеще. - И вы, вероятно, знаете, что я не охотник до шуток.
- Прошу прощения, сэр Томас, - вежливо промолвил Гарри, - мне очень жаль, но это, право, дело мое собственное.
Генерал грубо схватил его за плечо и угрожающе взмахнул тростью. Гарри решил, что погиб. Но в этот миг небо ниспослало ему неожиданного защитника в лице Чарли Пендрегона, который внезапно выступил из-за деревьев.
- Постойте-ка, генерал, - сказал он. - Вы ведете себя невежливо да и недостойно мужчины.
- А, мистер Пендрегон! - воскликнул генерал, круто оборачиваясь к новому противнику. - И вы полагаете, мистер Пендрегон, что если я имел несчастье жениться на вашей сестре, то позволю такому распутнику и моту, как вы, ходить за мною по пятам и вмешиваться в мои дела? Знакомство с леди Венделер, сэр, отбило у меня всякую охоту водиться с остальными членами семьи.
- А вы воображаете, генерал Венделер, - отпарировал Чарли, - что раз моя сестра имела несчастье стать вашей женой, значит, она распростилась со всеми правами и привилегиями дамы из общества? Конечно, выйдя за вас, сэр, она сделала все, чтобы уронить свое достоинство, но для меня она по-прежнему член семьи Пендрегонов. Мой долг - защитить ее от низкого надругательства, и, будь вы хоть десять раз ее муж, я не позволю вам ограничивать ее свободу и силой задерживать ее личного посланца.
- Что же это, мистер Хартли? - осведомился генерал. - Мистер Пендрегон, по-видимому, согласен с моим мнением. Он тоже подозревает, что леди Венделер имеет какое-то отношение к цилиндру вашего приятеля!
Чарли понял, что совершил непростительный промах, и поторопился его исправить.
- Что такое, сэр? - закричал он. - Вы говорите, что я "подозреваю"? Я ничего не подозреваю. Но когда я вижу, что при мне злоупотребляют силой и издеваются над подчиненными, я беру на себя смелость вмешаться.
Говоря это, он сделал знак Гарри, но тот по глупости или от волнения ничего не понял.
- Как мне истолковать ваши слова, сэр? - спросил Венделер.
- Да как вам будет угодно, сэр, - отрезал Пендрегон.