Он закончил терзать мой рот и опустил к шее, покрывая ее колкими поцелуями.
— Нет! — отчаянно вскрикнула, когда Лёша рукой скользнул по моему животу вниз, под белье.
— Тебе понравится, — он взял меня за подбородок, чтобы я не вздумала «лишить» его поцелуя, и снова прижался к моим губам.
И я вдруг, словно очнулась, и начала активно сопротивлялась. Но Леша казался непробиваемой стеной, будто отрешенный или растворившийся в собственных мечтах и фантазиях обо мне, брал то, что так давно желал.
Не смогла избежать поцелуя, но смогла укусить парня за губу. В ту же секунду почувствовала вкус крови на языке.
— Я сказала «нет»! — уже зло прокричала. Лёша растерялся, ослабив бдительность, и мне удалось освободить одну руку и ударить его по лицу, царапая щеку. — Никогда не смей меня касаться! — парень схватился за лицо, а я с яростью пнула его по лодыжке.
Кто-то возник из темноты и словно протаранил Лёшу, сбивая с ног. Я так и стояла, вжимаясь в стену, а Андрей пролетел мимо и с размаху ударил ногой парню в живот.
— Ну ты и ублюдок! — Он не сдерживался в выражениях и после минуты нескончаемого мата заговорил на понятном мне языке: — Увижу еще раз рядом с ней, оторву яйца и заставлю сожрать! Ты понял? Завтра же скажешь Косте, что не будешь больше с ним работать. Без объяснения причин. Слышал? Или я тебя засужу, по миру пойдешь! Думаешь, с репутацией насильника ты сможешь продолжить адвокатскую практику, а? — Он оставил Лёшу корчиться на асфальте и плеваться кровью, и, схватив меня, как котенка за шкирку, поволок прочь из грязного переулка. — Я же тебя предупреждал! Дура!
Андрей усадил меня в машину и увез подальше от ненавистного места. Он больше не орал и не обзывал меня дурой, и половину пути мы проехали в молчании, пока я не начала всхлипывать, осознав чего именно мне удалось избежать.
— Ну-ну, — Андрей притормозил у обочины, и неловко, будто не зная, что делать с плачущими женщинами, похлопал по спине. — Не реви, — догадался обнять. — Все прошло. Ты больше никогда не увидишь этого урода. Обещаю. — Я не мола произнести и слова, просто согласно кивала. Скоро я взяла себя в руки, и успокоилась. — Костя не должен ни о чем узнать, — вдруг заявил Андрей. — Ему крышу сорвет. Еще одно заявление в полицию — и его ждет тюрьма.
— Лёша этого не сделает, — парень не мог быть настолько подлым.
— Ты уверена? — скептически хмыкнул.
После сегодняшнего вечера я ни в чем не была уверена.
***
Вернувшись в квартиру, первым делом приняла душ, отмываясь от недавних событий. Хотела избавиться от любого напоминания о низком поступке друга. Друга? Были мы когда-нибудь по-настоящему друзьями? Вряд ли.
Не находила Лёше оправдания, да и не желала этого делать. Подлость она и есть подлость, под каким соусом ее не подавай. Разочароваться в людях горько.
— Рита? — сквозь шум воды расслышала Костин голос. Как сигнал, что время на исходе.
Еще несколько мгновений — и после беглого осмотра квартиры Костя по звуку льющейся воды отыщет меня в ванной, непременно заглянет и отпустит сальную шуточку, захочет поцеловать и прямо в одежде полезет под душ… А я? Мне надо будет заглянуть в его чарующие, полные любви, глаза и солгать. Не хочу, чтобы между нами были секреты. Они разрушают отношения.
С другой стороны, если обо всем расскажу, словно подставлю его, заманю в западню. Это как размахивать красной тряпкой перед быком, зная, что та разъярит его, заставит мчаться на матадора, обрекая себя на верную смерть.
Вышла из душевой кабинки и успела только накинуть халат, когда Костя распахнул дверь, впуская в комнату холод. Или это ложь уже отравляет меня?
— Вот ты где, — встретился со мной взглядом. Я же свой отвела, делая вид, что вожусь с поясом. Так и не решила, что скажу.
— Где мне еще быть? — неловко улыбнулась, начиная нервничать. Так он точно что-то заподозрит.
— Как прошел день? — подошел ко мне и поцеловал.
Я медлила, размышляя над словами Андрея, а потом как можно естественней, при этом не глядя в глаз Кости, бросила:
— Как обычно: готовилась к сессии и мучилась тошнотой, — гнала из головы образ пьяного Лёши.
Костя что-то почувствовал, но не стал ничего выпытывать, наверное, оправдывая мое поведение очередным «беременным» заскоком.
— Бедняжка, — жалел меня, а чувствовала себя лживой дрянью.
Поспешила как можно быстрей сменить тему разговора: