- Гравитационная линза! - поддержал Алика бант.
- Потоки нейтрино искривляются в гравиполе, как и фотоны. Следовательно, можно построить в пространстве нейтринный телескоп. Работы Палидеса, Костова, Пшебжаминьского логично продолжают друг друга.
Джагг в сифоне кончился. «А ведь им наплевать, что я тот самый легендарный командор, - подумал Камал. - И не поглазеть на знаменитость собрались они. Им интересен не я, им интересно мое дело. Вот так влип!.. Распустил хвост перед коллегами… Как же вывернуться?» Словно прочитав его мысли, девочка с бантом бросила спасательный круг:
- Командор, сформулируй цель полета «Гагарина»!
- Это я могу, - обрадовался Камал. - Основное требование к гравилинзе выражается формулой: максимальная масса при минимальном диаметре. Так? Идеально этому условию отвечают коллапсары. Поэтому «Гагарин» летит в созвездие Волос Вероники. Это в тридцати четырех парсеках от нас. Оттуда открывается вид на ядро Галактики, невидимое из солнечной системы из-за черных облаков, которые непрозрачны даже для нейтрино.
Ребята заинтересованно молчали, и Камал воодушевился:
- Мы совершим семь подпространственных нырков и выйдем на орбиту коллапсара вблизи точки, где фокусируются нейтринные потоки из ядра Галактики. В качестве регистратора нейтрино применим батареи Пшебжаминьского.
- Источник позитронов, конечно, самарий? - спросил Алик.
- Естественно.
- Не логичнее ли взять прометий? - возникла справа узкоглазая якуточка.
- Нет, - отверг Алик. - Он радиоактивный. Лучше празеодим.
Тут, как по сигналу, со всех сторон посыпалось:
- И вообще эмиттерные батареи слишком грубы!
- Это даже Пшебжаминьский понимает!
- Если черные облака не пропускают нейтрино…
- Анна, а чего Алик дерется?
- …значит, нейтринный поток можно модулировать по интенсивности!
- Подзатыльники не аргумент!
- Можно даже отражать нейтринный поток!
- И строить телескоп на другом принципе!
«Сюда бы наших астрофизиков, - растерянно думал Камал. - Однако… Ай да мальчики и девочки!»
Анна встала и медленно двинулась вдоль рядов. Постепенно гвалт умолкал. Разгоряченные дети усаживались на места. Камал безуспешно пытался налить джагг из пустого сифона. Он вспотел, как при выходе из подпространства.
- Нейтрино несут информацию о состоянии ядра Галактики. - Командор говорил торопливо, чтобы быстрее кончить. - О взрывах сверхновых звезд и так далее. Обещаю вам, что экипаж «Гагарина» принесет уникальную информацию, которая еще более расширит пределы человеческих возможностей. - Камал подумал и заискивающе добавил: - Может, братьев по разуму встретим… Все, я иссяк. Вопросы есть?
По всему залу мгновенно выросли руки с розовыми ладошками и растопыренными пальцами. Они качались из стороны в сторону, тряслись от нетерпения. Они готовы были проткнуть командора насквозь. Камал испуганно огляделся.
- Товарищи! Честно говоря, я не готов к сегодняшней встрече. И на вопросы ответить не смогу. Давайте договоримся: после возвращения «Гагарина» я снова приду к вам, а?
Зал недовольно загалдел. Анна подняла руку:
- Спокойно! Сделаем так, как просит гость. И поблагодарим за беседу.
- Спа-си-бо! - грянули ребята, и через несколько минут конференц-зал опустел.
Уже садясь в птерокар, Камал сказал Анне:
- Поистине баргузин! Едва жив… Прости, никак не пойму: что за странное сооружение? - Он кивнул на ребристый купол в другом конце крыши.
- Астрономическая обсерватория.
- Та-а-ак… Послушай, устад… - Камал неловко щурился и смотрел в сторону. - Ты же видела, что я несу чепуху. Почему не остановила?
- Зачем? - Анна впервые улыбнулась. - Ты помог мне. Дети максималисты. Они считали, что венцом человечества являются солнцелетчики. Теперь они так не считают.
- Понятно. - Командор вздохнул. - И не боязно с ними?
- Я их люблю, - пожала плечами Анна.
ОГНЕННЫЙ КЛУБОК
1
Линию жизни Софьи Петровны Иверневой определила встреча с шаровой молнией.
Детство и юность Сони прошли на окраине Москвы, в Лихоборах. Семья занимала угловую комнату в коммунальной квартире на седьмом этаже. Из одного окна виднелась цепочка прудов, за ней - старая церквушка, еще дальше - поля и здание речного вокзала; из другого окна в ясные дни можно было различить блестящий шпиль недавно построенного университета. Прямо перед домом раскинулся запущенный парк, изрезанный глубокими оврагами. В крутых склонах кое-где зияли гроты и устья пещер. В парке росли дубы, липы, березы громадные, древние, чуть ли не по сто-двести лет. Среди них стояли такие же древние зубчатые башни и ветхие стены, сложенные из красного кирпича.