‒ Пожалуй, я подумаю и посмотрю на твое поведение, ‒ смеюсь я, чмокая его в нос.
****
‒ О, миссис Хоторн, ‒ говорю я, ‒ разглядывая белое муслиновое чудо с широкой юбкой и гипюрными рукавами. ‒ Поверить не могу, что Вы и миссис Дикенс сшили его своими руками.
‒ Ну, я только помогала, ‒ улыбается женщина, а вот Молли ‒ молодец. Только жалко ее глаза.
‒ Но сейчас ей лучше. Она снова шьет, и теперь не потому, что выхода нет, а потому что ей захотелось.
– Ты будешь очень красивой невестой, – свекровь вытирает набежавшие слезы. – Хотела сказать тебе еще вчера, – она берет меня за руку, заставляя присесть рядом. – После свадьбы я вместе с детьми возвращаюсь в Двенадцатый.
– Почему? – негодую я. – Так нельзя, миссис Хоторн, это Ваш дом, и…
– Миссис Хоторн теперь ты, – она проводит рукой по седой пряди, выпавшей из моей косы. – Молодая миссис Хоторн, – щеки начинают алеть от удовольствия. – Это твоя кухня, а когда на кухне две хозяйки, хорошего мало. Да и вдруг, – подмигивает мне, – Пози или Вик опять войдут в неподходящий момент, – чувствую, что сгораю от стыда. – Молодые должны жить отдельно, – встает и подходит к окну, – я знаю, каково жить с родителями мужа. Имей в виду, я буду отвратительной свекровью.
– Получается, что я выгоняю Вас.
– Не говори глупостей.
– Но у Вика здесь больше возможностей выучиться, и Рори будет скучать по Прим. Миссис Хоторн, нечестно лишать их…
– Гейл и так ради них многим пожертвовал, Так что теперь их очередь. Тем более, Вик, года через два поедет учиться в Дистрикт-3. Может, даже будет не хуже этого Бити.
– Мама, вы никуда не поедете, – прижавшись к косяку двери, говорит Гейл. Никак не привыкну к его невероятно тихим шагам. – В квартире нам всем и, правда, будет тесновато, особенно, когда у меня с Мадж, – многозначительный взгляд заставляет мои ладони покрыться испариной, – появятся дети. Вы останетесь здесь, а мы подыщем себе другое жилье.
– Ура, – кричит Вик, прыгая по коридору по подобию воинственного индейца. – Комната Гейла будет моей!
– С чего это? – доносится обиженный голос Рори. – Зачем тебе такому тощему двуспальная кровать?
– А тебе зачем? – показывает ему язык младший брат.
– Марш, к себе – строго говорит им обоим мать. – Гейл еще никуда не уехал. Это его дом. Так что переедем мы.
– Мама, – начинает мой любимый Охотник.
– Нет, нет, даже слушать не хочу, – грозит она пальцем, – а то соберусь в Двенадцатый.
– А вы все здесь! – Эффи Бряк озаряет коридор и нашу с миссис Хоторн комнату улыбкой, напоминающей блеск солнца. – Великолепно. Я нашла потрясающий зал, – закатывает глаза. – В вашем дистрикте таких нет. Платье готово? – едва заметно, киваю головой. – Отлично! Нужно срочно подписывать приглашения. Я купила сто штук, но боюсь, не хватит.
– Мисс Бряк, – робко начинаю я. – Сто – это очень много. Мы хотим небольшое торжество, отвечающее традициям нашего дистрикта. Не нужно огромного зала: мы пригласим самых близких людей.
– Вы с ума сошли?! – сердится она, – Давайте сыграем свадьбу в квартире. Ты, – показывает на Гейла, – герой революции, ты, – переводит взгляд на меня, – дочка мэра Дистрикта-12, – мы оба молчим. Эффи всхлипывает. – Почему вы все, как Китнисс?
– Эффи, – беру за руку, – Мы очень ценим то, что Вы для нас сделали, но мы не хотим устраивать пир на весь мир, в то время, как страну собирают по кусочкам.
– Ладно, – она машет рукой, поднося платок к глазам. – Но с твоими волосами нужно что-то делать. Такой красивой девушке нельзя появляться на публике с седой головой. Подберем нужный оттенок, и никто даже не узнает, что с тобой было.
– Нет, – резко заявляет Гейл, и все поворачиваются к нему. – Седина ее ничуть не портит. Я полюбил Мадж именно благодаря этой седой пряди.
– Я не буду краситься, Эффи, – с нажимом, утверждаю я, чувствуя, что в душе разливается уже хорошо знакомая сладкая нега. – Закроем седину фатой и цветами.
Мисс Бряк скулит, но больше не спорит.
****
– Можете поцеловать невесту, – говорит полковник Дикенс, пока я любуюсь кольцом, отбрасывающим золотые блики от моего безымянного пальца.
– Жену, – поправляет Хоторн, обхватив меня за талию и оторвав от пола, накрывает губы пьянящим поцелуем. Голова кружится, щеки горят, душа парит и сверкает тысячью бриллиантов.
– Только не плакать, только не плакать, – шипит сзади Эффи непонятно кому: мне, миссис Эвердин, Хейзел Хоторн или самой себе, – Нельзя, чтобы макияж потек.
Кольцо Гейла, наши росписи, танцы, цветы, поздравления, речь Пита, торт, слезы женщин, мягкие, сладкие губы моего мужа – все кружится в бесконечном вальсе счастья, радости и любви. Я не в силах что-либо говорить, боясь расплакаться от умиления. Крепкая рука Гейла удерживает меня от шатания и обморока. Боже мой, это правда, это все по-настоящему. Я миссис Хоторн, я вышла замуж за Гейла. Я люблю и любима им. Это так волшебно, так сказочно, что хочется петь. Я почти ничего не замечаю; цветы, подарки, фейерверк, пожелания семейного благополучия и скорейшего прибавления потомства, объятия – они остаются где-то за кадром. Важными являются только драгоценные глаза цвета неба перед грозой, теплые руки на моей талии и трепетные губы, порхающие по моему лицу. Я не чувствую ни вкуса еды, ни вина, только вкус поцелуев Гейла.
– Молодые устали, им пора собираться, – хлопочет Эффи вокруг нас, пока мы поднимаемся.
– Счастья вам, – кричит Прим, осыпая нас с Гейлом лепестками роз.
– Бесконечно-долгой любви, – смеется Китнисс, обнимая меня и возвращая нежный взгляд Питу.
– Миссис Хоторн, – Хеймитч Эбенети пожимает мои руки, задорно усмехнувшись, а я краснею от удовольствия, которое приносит мне новая фамилия.
– Мы зайдем завтра, – Пози виснет на мне, целуя в обе щеки.
– Нет, – Гейл качает головой. – Завтра мы будем очень заняты. Лучше в конце недели.
– Да, – кашляет мистер Эбернети. – Будут вешать шторы.
– Шторы давно висят, – удивляется малышка.
– Тесто на столе возле холодильника, – шепчет свекровь, обнимая меня за плечи. – Не забудь.
– Быстро. Быстро, – подгоняет всех Эффи, – машина уже ждет.
Я машу рукой, садясь в автомобиль, Вик напоследок взрывает хлопушку, засыпая нас конфетти. Полсотни ярко-красных шариков в виде сердца взмывают в воздух, представляя собой удивительное зрелище. Это словно материальное воплощение победы любви над скорбью.
– Ох, сумасшедший, но невероятно счастливый день, – говорю я, роняя голову на плечо Гейла. – Я так устала.
– Неужели? – он грозит мне пальцем, сужая глаза. – Уже начинаешь искать отговорки.
– Нет, – чувствую, что сотый раз за этот день превращаюсь в свеклу. – Просто, – он не дает мне договорить, даря тысячный поцелуй.
– Еле дождался окончания вечера, – шепот, из которого так и льется желание, заставляет мое сердце участить бег. – Кстати, мой свадебный подарок, – достает из кармана две желто-черные бумажки с надписью «Джейн Эйр».
– В конце следующей недели, – тяну я жалобно, разглядывая желанные билеты.
– Думаю, это время нам будет, чем заняться, – подмигивает он, прокладывая дорожку из влажных поцелуев по моей шее. – Потому что сегодня в мои планы входит не только созерцание кружевного бюстгальтера.
========== Воскресный папа ==========
‒ Вы уверены? ‒ спрашиваю я, глядя на сосредоточенное лицо миссис Эвердин. ‒ Это точно?
‒ На сто процентов, ‒ взгляд перестает быть серьезным, а тонкие губы расплываются в улыбке. ‒ Матка увеличена. Ты беременна.
Беременна. Каждый звук этого слова наполняет грудь упоительным чувством счастья. Беременна… Во мне растет и развивается маленькая жизнь ‒ частичка меня, частичка Гейла. Свершение такого долгожданного события окрыляет, волнует и будоражит мое и без того не совсем спокойное сознание.