– В свое время этот академик и доктора были на стажировке в Южно-Африканском Союзе. Перенимали опыт поисков алмазов. Вернувшись, академик написал большой труд, в котором обосновал вероятное наличие точно таких же кимберлитовых трубок в Южной Якутии. Под открытие алмазов в Якутии он запросил у правительства большие деньги. Собрал группу единомышленников, в которую, кстати, вошли и эти два доктора наук, и обещал, что через два года найдет в Якутии коренные месторождения алмазов. Два года прошло, огромные деньги были потрачены, а алмазы так и не были найдены. Потом обнаружились его некоторые связи с английской разведкой…
– В чем это проявлялось?
– Он вел переписку с англичанами.
– Это еще не доказательство шпионажа. Я тоже, бывает, пишу письма Черчиллю. Что еще?
– Несколько раз среди коллег он высказывался критически о существующем политическом режиме.
– Понятно. Каков у него срок?
– Пятнадцать лет. Четыре года он уже отсидел в лагере.
Сталин согласно кивнул.
– Значит, эти два профессора тоже получили срок?
– Да, товарищ Сталин.
– Как же этот академик опять попал на алмазы?
– Когда началась война, он начал обращаться с просьбой позволить ему хоть как-то помочь Родине. Писал о том, что является крупным специалистом по поискам алмазов, и просил направить его в Свердловскую область, где их уже добывали. Просьбу его мы удовлетворили. Этот академик включил в свою группу тех людей, с которыми он искал алмазы в Южной Якутии.
Повертев трубку в руках, Сталин сунул ее в карман френча.
– Как он работает?
– За то время, пока он находится в Свердловской области, было обнаружено около десяти мест, весьма перспективных для поисков алмазов. Начальник лагеря его работой доволен.
– Его группа бесконвойная?
– Не совсем, товарищ Сталин, – отрицательно покачал головой Берия. – Их группу всегда сопровождают три автоматчика.
– Если он так хорошо работает и считает себя невиновным, почему же он тогда не подал прошение о помиловании? – несколько удивленным тоном поинтересовался Иосиф Виссарионович.
Берия был готов и к этому вопросу.
– Точно такой же вопрос задал ему начальник лагеря. Академик ответил, что они не могут просить о помиловании в то время, когда родная страна ведет тяжелую войну. И лучше его алмазов все равно никто не знает.
– Хм… Вот они, политические… Сколько же ежемесячно они добывают алмазов?
– Пять тысяч каратов.
– Мне это ничего не говорит. Нельзя ли как-нибудь поконкретнее? – несколько раздраженно произнес Иосиф Виссарионович.
Берия сумел сдержать улыбку. Ведь точно такими же словами и он переспросил у начальника лагеря.
– Если поконкретнее, то это будет два полных ведра алмазов! – почти торжественно объявил Лаврентий Павлович.
– Сколько?! – невольно вырвалось у Сталина.
– Два полных ведра, товарищ Сталин.
С минуту Иосиф Виссарионович молчал, обдумывая услышанное.
– Вот оно как… Значит, алмазы мы теперь измеряем ведрами? Хорошая новость. – Сталин слегка кивнул. – Я хочу потребовать поставок по ленд-лизу боевых и десантных американских кораблей. Мы должны будем расплачиваться за них целый год. А это сейчас для нас тяжелое бремя! На какую же тогда сумму союзники захотят заполучить с нас алмазов?
– На эти деньги Советский Союз мог бы жить безбедно целый год.
– А Рузвельт хитрец! – покачал головой Сталин. – Но другого выхода у нас тоже пока не предвидится, это надо признать. Боевые суда, которые они, будем надеяться, нам отдадут, пригодятся не только для борьбы с Японией. А времени, чтобы изготовить новые на своих предприятиях, у нас нет. Времена меняются, неизвестно, как события будут развиваться дальше, как через год сложатся отношения с нашими нынешними союзниками. Так что предложение придется принять. А этот академик по-прежнему думает, что в Якутии имеются алмазы? – неожиданно спросил Сталин.
– Да, – мгновенно ответил Берия, – у меня на столе лежит его подробнейшая записка, в которой он обосновывает существование алмазов в Южной Якутии.
– На чем основаны его утверждения?
– Будто бы он нашел там породу, в которой они встречаются.
– Как называется эта порода?
– Кимберлит.
– И что же он еще пишет в той записке?
– Пишет о том, что если бы его не арестовали, то через пару лет Советский Союз получил бы месторождение алмазов, которое могло бы конкурировать с районами их добычи в Южной Африке.
– Он случайно не обращался с просьбой разрешить вновь поискать алмазы в Якутии? – хитро прищурился Сталин.
– Обращался, Иосиф Виссарионович.
– Ну что ж, если он так считает, тогда давай предоставим ему возможность действовать самостоятельно. Пусть получит столько денег, сколько запросит. Пусть сам же подберет себе подходящую группу. Предоставим ему еще один шанс… Если он найдет алмазы, то получит Сталинскую премию и будет полностью реабилитирован.
– А если не найдет, товарищ Сталин?
– В таком случае десять лет без права переписки станут достаточно суровым наказанием. – Сталин поднялся и подошел к окну. Море было спокойным, как вода в аквариуме. – Будет наказан не только руководитель группы, но и все участники экспедиции.
– Я буду держать эту операцию под личным контролем, товарищ Сталин.
– Хорошо, Лаврентий. Вся операция должна быть строго засекречена. – Сталин прошелся по просторному кабинету. Остановившись у стола, он развернулся и в упор посмотрел на Берию. Судорожно сглотнув, тот не без труда выдержал тяжеловатый взгляд. – Никто не должен знать, сколько Советский Союз добывает алмазов, как и о том, какой дорогой и в какую сторону они уходят. Даже курьеры. Груз засекретить! К этой операции не стоит привлекать слишком много народу. Только так можно предотвратить утечку информации. Можно, например, разбить их на тройки. Пусть следят друг за другом. Предлагаю назвать операцию «Тигровый глаз». – Улыбнувшись каким-то своим мыслям, Сталин продолжил: – А тройки, которым будет доверена охрана алмазов, пусть именуются «Три толстяка». Вот что, Лаврентий, поручи кому-нибудь разработать эту операцию. И держи меня в курсе всего, что там будет происходить. – Взяв трубку, Иосиф Виссарионович улыбнулся: – Значит, говоришь, два ведра алмазов?
– Да, товарищ Сталин.
– Это очень неплохой улов, Лаврентий. А как их перевозят с места добычи?
– Пока на грузовиках, товарищ Сталин. До ближайшего аэродрома около двухсот километров.
– А почему нет площадки непосредственно там, на Вишере?
– Там очень сложный рельеф местности, Иосиф Виссарионович. Мы строим взлетную полосу, но она будет готова лишь в сентябре.
Глава 4
ХИТРЫЕ ИГРЫ
– Товарищ подполковник, разрешите доложить, – вошла в комнату Лиза, молодая девушка лет восемнадцати, с погонами старшего сержанта.
Даже самый строгий из мужчин, глядя на ее красивое и по-девчачьи наивное лицо, невольно добрел. Куприянов и сам не однажды замечал на себе чарующее воздействие ее внешности. Суровость вдруг самым неожиданным образом отступала куда-то в сторону, а лицо разглаживалось в доброжелательной улыбке. Прямо наваждение какое-то! И он ничего не мог поделать с собой. Чувствовал, что под ее наивным и открытым взглядом металл, который находился у него внутри, приобретает пластичность. В этот момент из него можно было лепить любые, даже самые причудливые формы.
Интересно, а сама Лиза догадывается о том, какое воздействие оказывает она на сурового начальника НКГБ?
– Докладывайте, старший сержант, – кивнул подполковник Куприянов. Это получилось жестче обычного, но девушку, похоже, подобное обращение не смутило.
– Только что нами была перехвачена шифровка, – Лиза протянула небольшой листок.
Куприянов потянулся за листочком. Его взгляд скользнул несколько ниже, чем следовало бы, – он никак не мог оторвать глаз от коленок девушки.
Прямо наваждение какое-то!
Куприянов почувствовал, что волнуется. Хотелось коснуться девичьей кожи, задержать ее ладонь в своей руке, но вместо этого он суховато произнес: