От усиливавшейся бессонницы он стал еще более раздражительным, чем всегда. И непонятные события окончательно выводили из себя.
– Нет. Я сам скорее пират.
– И что ты пытался мне доказать, рассказывая небылицы о каких-то сокровищах? – продолжал монотонно капитан, поднося клинок к лицу пленника, оставляя с наслаждением глубокие порезы.
Сумеречный недовольно повел головой. Несмотря на кровь, сочащуюся по правой щеке, он весело затараторил:
– Да то и пытался! Послушай! Поговаривают, что есть одно сокровище, бесценное сокровище. Оно дает больше, чем все мировые клады, больше, чем власть над людьми. Сокровище называется: Алмаз Времени.
– Я знаю. Это лишь слухи.
Капитан был весьма неплохо осведомлен обо всех пиратских легендах. Не просто так он бороздил моря уже больше двадцати лет, а в детстве внимательно слушал все портовые слухи.
Рассказывали, что в начале творения, когда кипел мировой океан, Большое Дерево разбрасывало листья, чтобы потушить его и превратить огонь в воду. Некоторые листья упали в глубины и обратились в драгоценные камни, в которых затаилась невероятная сила. Но подобных артефактов никто не встречал. В отличие от «подарков асуров». Так что Сварт считал все выдумкой.
– Алмаз позволит вернуться в любой момент твоего прошлого, – упоенно говорил Эльф, но вздрогнул, когда лезвие разрезало его левую щеку.
Сварт недовольно хмыкнул:
– Такого алмаза не может существовать.
Капитан рассчитывал пытками вытянуть ответ о появлении пришельца и его истинной личности. Он беспощадно пнул пленника ногой в солнечное сплетение. Изо рта Эльфа вылетели кровавые ошметки. Сварт не ведал, испытывает бессмертный боль или только делает вид. Мотая головой и пытаясь восстановить дыхание, Сумеречный Эльф прохрипел:
– Но ты ведь хочешь кое-что подлатать в прошлом?
– Хм… – сощурились глаза Сварт. – Это мое дело.
– Твое. Но я тут выгодно купил у одного торговца престранную карту. Не хочешь взглянуть? – Сумеречный пытался пошевелиться под гнетом цепей.
И Сварт вспомнил, что пленника не обыскивали. Неосмотрительно.
– Это подделка. Тебя обманули, идиот. Меня больше интересует, кто ты и откуда. Ты ведь наймит джиннов. Признайся! Зачем тебе лишние страдания?
– Правда, чтобы Алмаз заработал, к нему нужен часовой механизм. И находятся они в разных океанах. А я добыл еще более выгодно и вторую карту! – как будто не слышал возражений упрямый собеседник.
– Почему ты думаешь, что меня это заинтересует? Человек появляется посреди океана и предлагает сокровища. Кого ты пытаешься рассмешить? – недовольно отвернулся Сварт.
Заметив, что кровь Эльфа испачкала носок его сапога, капитан скривился, будто проглотил лимон. Затем пренебрежение сменилось злобой. Он снова ударил пленника ногой под грудину, за порчу одежды.
– Значит, ты уже не хочешь ничего изменить? – не сдавался и хрипел Сумеречный Эльф.
А затем вдруг вскочил, точно на пружине. Ни ран, ни цепей на нем не осталось, оковы пали и исчезли. Он небрежно расправил плечи, разминая шею и с удовольствием вдыхая морской воздух. Роль пленника наскучила ему, как старые обноски – маскирующемуся королю.
Сварт отпрянул, готовясь вновь сражаться, обнажая сабли. Команда немедленно выхватила оружие, рассыпавшись испуганной толпой за спиной предводителя. Они все оцепенели от столкновения с чем-то необъяснимым.
– Кто ты и почему оказался на моем корабле? – зашипел, как испуганный кот, Сварт.
Пришелец не собирался сражаться, ножны не появлялись у него за спиной. Он безмятежно развел руками, совершенно открытый для любого удара, и, задумчиво прикрывая глаза, ответил:
– Ты же мне не поверишь. Если я скажу, что мой корабль потерпел бедствие, и я ловко запрыгнул к вам на борт, ты не поверишь. Если я скажу, что я пришелец из другого мира, ты не поверишь. Если я расскажу, как мой мир Бенаам захватили асуры, ты просто ничего не поймешь. Пожалуй, ты больше поверишь, если я скажу, что я твоя шизофрения, и команда только притворяется, что видит меня. А мысли об Алмазе были в твоей голове сами по себе. Короче говоря, ты же ничему не поверишь.
– Верно. Надежнее тебя убить.
Сварт совершил стремительный бросок, две сабли единым лезвием пропороли сердце противника, разрывая внутренности. Но Сумеречный Эльф спокойно стоял, покачивая головой. Как будто сочувственно.
– Что поделать! Меня нельзя убить. Я сам порой не рад. Может быть, я действительно твоя шизофрения? И у меня две карты. А вы сбились с курса, – загадочно улыбался он, пока Сварт выбивался из сил в попытках уничтожить непостижимое существо.
– Ты считаешь, твои карты что-то значат для меня, жалкий клоун? – отпрянул Сварт. Снова на него накатил непривычный ужас перед непознанным.
– Нет, ну, ты сам подумай, дальше мне вас сбивать некуда, вы и так сбились! – откровенно смеялся Эльф.
А потом вдруг покорно подошел к мачте, прислонился к ней спиной, сполз вниз. И оказался снова весь в перекрестьях цепей и канатов, повергая капитана и команду в еще большее удивление. И снова на лице пленника появились раны от лезвий. Исчезли только смертельные отметины.
«Я схожу с ума, схожу с ума. Точно схожу с ума», – билась в голове Сварта единственная здравая мысль. Он настолько не поверил своим глазам, что снял разбитые очки и потер веки, уже считая, что ему все мерещится от бессонницы.
Но как мог померещиться бросок и удар? С сабель еще стекала кровь. Вроде бы стекала. Предположения Эльфа о том, что он только шизофрения, галлюцинация, уже не казались столь абсурдными, как сутки назад.
Сварт с трудом убедил себя, что допрос все-таки произошел в реальности. А вот внезапное освобождение – плод уставшего воображения. Признавать, что собственный разум помутился, не хотелось. Да и команда не могла видеть один общий мираж на всех.
Сварт, недовольно цыкнув, ушел в свою каюту, проверив на всякий случай, не пропал ли старинный меч врага. Но тот оказался на месте, лежал на столе с бесполезными картами. Капитан немного успокоился, накидывая камзол на плечи и застывая в не слишком удобной позе возле иллюминатора.
Так прошла ночь, снова бессонная для капитана. Он редко отдыхал в последнее время. Его постоянно тревожил какой-то гул в голове, словно некий голос манил куда-то, звал во тьму. Этот зов заглушал даже привычный шепот соленого ветра.
– Мир Бенаам. Асуры… Бенаам. Алмаз Времени, – шептал некто в смутных видениях.
Сварт сбрасывал дремоту и больше не желал возвращаться в мир зыбких кошмаров, суть которых он никогда не помнил. В ночи зов ощущался сильнее, застывал тревогой и недовольством. Когда приходил голос, заснуть не удавалось до самого утра.
И Сварт продолжал думать и вспоминать, прокручивать сотни раз пленку своего поражения. Маиму-Длинноногий, лорд Вессон. Аманда Вессон… А что Аманда? Она сгинула в пожаре. О ней Сварт не вспоминал.
Он впадал в оцепенение, забывая, что совершенно не отдыхает. Да наплевать! Даже если такие ночи истрепали его душу, как буря – посеревший парус.
Под утро, едва забрезжил рассвет, капитан вышел на палубу. Пленник дремал, привязанный к мачте, несмотря на совершенно вывихнутые руки. Капитан торжествующе ухмыльнулся. Сощурившись, он поглядел на зеленеющий восток. Затем подошел к пленнику, приподнял его безвольно опущенную голову кончиком лезвия сабли.
Глаза Сумеречного Эльфа были туманны и почти бессмысленны, губы с запекшейся кровью потрескались от жажды и ветра. Сварт довольно ухмыльнулся, считая, что теперь получит достоверную информацию.
– Ты ответишь, гнида, кто ты, в конце концов?
Глава 5.
Крона Большого Дерева вновь затихла, сверкая исцеленной белой корой. Свитки замирали поднебесной прозрачностью, как стекла.
Жизнь – хрусталь и ключ, сияющий зеленым востоком на севере. И кто-то смыслами питался, а кто-то бродил в пустом саду среди трезвона сфер в отделении от тел-книг-судеб. Смысл уходил дорогой цветов за страницы: бумага неверное пристанище. Смысл покидал свитки, когда в них случался хаос. И жизнь исходила пересохшими снами, звуча на одной ноте. Жизнь – остановка на долгом пути.