Чей-то невнятный, пытающийся быть убедительным голос…
Кто-то тихо напевал арию «про тореадора»…
Затем аплодисменты и очень одиночные хлопки. Чьи-то сзади шаги… Снятие с меня всех наручников… И вдруг, нежный и тоненький материнский голосок:
- Вставай Лешенька. Пора до Курдупеля топать. Ты здесь, ленивым кабаном разлегся и ждешь, что кто-то за тебя будет делать твою работу… Давай, поднимайся. Иди, иди… Ищи свои бриллианты.
Контузия продолжалась. Только сейчас, она начинала принимать странные, болезненные формы.
Во-первых, моя маменька, никогда не обладала тоненьким голоском, тем более нежным. Во-вторых, она ничего не могла знать о камнях… В-третьих, с каких это высот, она здесь упала? И в-четвертых, раз я не ощутил подзатыльника, значит и ее рядом быть не могло…
После этих здравых рассуждений, я почти сразу сам, обо всем догадался. Это контуженные бесы, меня, ударенного взрывной волной соблазняют…
Пришлось троекратно осенять себя крестным знамением и громко читать «Отче наш»… Удивлению не было конца. Быстро же я стал истинным верующим. Одно было непонятным, откуда я узнал слова молитвы, если и не слышал ее никогда толком?
Но вера верой, а пора вставать…
Поднялся, пошатался гудящей башкой и осмотрел сумрачную действительность.
Человек я подготовленный и бывалый, но открывшийся вид меня буквально потряс. Все сотрудники милиции принимавшие участие в моем задержании-спасении, были аккуратно и надежно расстреляны. Как есть, лежали вокруг насмерть убитые.
У вас холодок по спине, в виде мурашек или лобковых вшей, никогда не бегал? Только не от говенного, натужного оргазма, когда каждый участник этого набившего оскомину, вынужденного действия, представляет себе свое и от этого тащится. Я имею ввиду взаправдашний холодок, могучий и ужасный, связанный со страхом или чем-то еще более пугающим?
Нет?
Вот и у меня, до сегодняшнего дня, эти насекомые не бегали, не прыгали и не скакали — о чем, находясь в твердой памяти и туманном рассудке, добровольно подписываюсь.
Как только я посмотрел на тех, кому аплодировали пистолеты с глушителями, отсутствие насекомых быстро закончилось. Одномоментно целый их ворох забрался мне за шиворот. И споро побежал по остывающему от жуткой картинки телу.
Вот это фокус. И кто здесь такой умный. Кто так вовремя оказал посильную помощь, оставив меня в живых? Это высшие силы, или стечение обстоятельств? За полчаса, совершенно в безвыходной ситуации, дважды остаться живым, это надо уметь.
О том, что это была катастрофа с привкусом триумфа, с оттенком торжества, не могло быть и речи. Слишком много трупов… Это не критика, констатация факта.
Один, два, три… Хоть садись рядом и плач… Четыре, пять… Парни молодые, здоровые, судя по всему, многие женаты… Восемь… Ни хрена себе… Восемь человек. Недавно меня спасли… Многие обезображены, им стреляли в упор, в лицо… Ради чего?
Осмотрелся.
Вспомнил, что это такое — состояние полного хладнокровия. Постарался привести себя в него. Ни хрена, не берет.
Наследил я здесь основательно, но времени вытирать отпечатки своего лица с чужих подошв, катастрофически не хватало.
Опять забрался, только уже в другую машину, там их целый выводок стоял и поехал дальше. Ехал странно. Руки похолодевшие, тело чужое, скула на которой стоял ботинок, саднит и жалобно ноет.
Темно…
Лоси дорогу переходят. В полосе света заяц побежал, я притормозил. Заяц это не к добру. Пушкин и тот, перед восстанием на Сенатской площади увидел длинноухого, повернул назад и жив остался…
Все ни как не могу избавиться от странного ощущения, как будто это я сам расстрелял пост.
Ну и что, это и есть радость победы?
Вряд ли, хотя очень похоже.
Вскорости машину пришлось бросить. Дрянь аппарат, уж больно времени много забирает. Заботься о нем: бензином заправляй, водой мой, полируй, а толку грош. Все равно, через пару минут, он, зараза, покроется грязью…
Впрочем, бросил больше потому, что еще пять минут такой нервной езды и смерть в дорожном происшествии обеспечена. С третьей попытки, за здорово живешь, могу гикнуться.
Для поднятия силы духа и морально-волевых качеств, подвел итог безмятежных дней своих суровых.
Веселые сутки.
Итак. Взрыв, контузия, авария, избиение подростков, еще одна авария… И в заключение, как я понимаю для более здорового сна — кровавые подробности фильма ужасов, с бегающими по спине мандовошками и другими насекомыми.
Дорога к успеху изрядно полита потом, кровью и слезами.
Но жив…
Дыхание участилось.
Оглянулся.
Мать честная! И вправду — жив…
ГЛАВА 63
Харатьян, слушая эфир наполненный глухими причитаниями Жорки и «умными» советами Гусарова, от охватившего его раздражения и злости, казалось, выскочит из машины и побежит им обоим бить морды.
Так нервы у человека измочалились, износились, просто спасу нет. Нам бы пожалеть его, но… как-то душа наружу не рвется, такое желание ее не греет… Разве что, под пистолетом.
Сдерживая себя по отношению к объекту слежки, Харатьян давал волю и рукам и словам, по отношению к находящимся рядом подчиненным. Отыгрался на них, пользуясь их рабским и зависимым положением.
- Что эти идиоты сейчас делают, — раздраженно ронял он сквозь зубы, все прекрасно слыша и наблюдая события на экране небольшого монитора…
- Снимают кардан, — с испугом отвечал, очередной агнец на заклание…
После чего, неизменно получал по морде.
- А сейчас? — еще более раздраженно спрашивал Харатьян, разминая кулаки…
Ставят кардан, — и опять звук удара по мягкой, податливой физиономии…
Правда к вечеру, когда машина за которой следило столько народу, все-таки с грехом пополам тронулась, генеральский сынок, чуть успокоился и остыл. Неудовлетворенно посмотрел на лица сотрудников и чуть успокоился. Мордуленции были раскрашены у всех… По-второму разу он лупить не стал. Их караван тронулся вслед за жоркиным аппаратом.
На этом, будоражащие нервную систему действия не закончились. Харатьян снова очень волновался, когда ночью пошел к огромному стогу сена, где спал дуэт антагонистов.
Волновался не так за дело, которое вел, как за свою жизнь. Умной взрывчатки в руках много, а кочек, палок, веток под ногами, еще больше. Сами знаете, упадешь не вовремя, автоматически замкнешь что-нибудь в адской машинке и все. Всем, ранее умершим друзьям и родственникам, можно лично передавать привет, т. с. непосредственно, с глазу на глаз.
Хотя страху вместе с ним натерпелся и весь личный состав, но обошлось.
Сам отнес «сюрприз». Никому не доверяя, сам его установил под бензобаком. Сам приладил электронику.
Заменили «батарейки», подпитали радиомаяки. Протерли камеры видеонаблюдения.
То есть, судя по всему вышеперечисленному, народный хлеб опера зря не ели и к делу относились добросовестно.
И только, когда ближе к утру, ближе к наступающему рассвету, послышались веселые крики диких петухов, сбежавших от сытой, колхозной жизни в лес. Работники смогли, даже не переодевая исподнего, на пару часов забыться тяжелым и нервным сном.
В очередной раз, вся компания преследователей серьезно разволновалась и похолодела, когда Гусаров с Жоркой, внесли в машину, мешок с каким-то непонятным веществом.
Что за мешок?
На нем написано — «сахар»…
Это для дураков. Что, в самом деле в нем находиться?
Издали. По виду — явно гексаген.
Подумали все вместе и вспомнили…
Точно. Террористы обычно маскируют эту взрывчатку, под мешки с сахаром.
Этот Гусаров, он что, собирается дом в населенном пункте взрывать? Для чего? В каком населенном пункте?
Хитроумный ход, чтобы в очередной раз сбить преследователей со своего следа?