Интоксикация счастьем. Вот, на что это было похоже. Даже когда я открыла глаза и обнаружила, что лежу в постели. Совершенно без сил, в теле приятная невесомость, а ладони Лукаса гладят меня по щекам, волосам, словно я только что самолично бросила к его ногам ключи от Эдема.
Я попыталась воспроизвести в памяти недавние ощущения, но не нашла даже следа. Внутри было... умиротворение. Никакой жажды разрушить, подчинить, закабалить, выпить до капли душу страшного человека, чьего доверия я удостоилась. Моя душа самоочистилась, выплеснула все свои обиды одним движением.
- Я сварил тебе сладкий кофе. Поднимайся.
В его глазах было отражение моего состояния. Счастье. Я не отдавала себе отчета, как мы похожи в этот момент, и не задавала вопросов.
Кофе так кофе, даже приторно сладкий. По ощущениям было похоже на падение сахара в крови. Странно, как я еще не сожгла сама себя на костре столь необузданного желания! Щеки залил румянец. Откуда ему взяться после того, что произошло... а сколько времени прошло?
- Ты была великолепна. Моя Алмазная Грань. Я отчаялся найти того, кто однажды поймет меня так, как ты...
Меня поразила грусть в его голосе. Я даже моргнула. Неужели я стала первой, кто об этом догадалась?
- Вы... ты устал от ответственности. Быть сильным двадцать четыре часа в сутки, никаких сил не хватит. Предохранители сгорят.
Я натянула одеяло по самую шею. Слегка знобило. Да и смущение не желало уходить. Парадокс!
- Я... порвала вам рубашку. И прическа...
- Здесь есть сменный костюм. Здесь есть все, что необходимо. - Лукас вытянул руку, и я положила голову на его предплечье. Впервые а все время своего похищения я чувствовала себя счастливой. Но, как тогда уже поняла - со влюблённостью это не имело ничего общего.
Каждый получил свое. Сейчас мы наслаждались послевкусием своего персонального сорта наркотика. И даже ощущали друг друга, как самого близкого человека, которому доверили сокровенное. Негласно заключив договор, что эти правила действуют только здесь, в параллельной реальности изолированного пентхауса. Как только мы покинем его гостеприимные стены, все станет, как прежде. Барон работорговли и девочка, сумевшая разглядеть его слабости и желания за мощной, непробиваемой броней. Толь поэтому она еще жива, и ей позволено куда больше, чем другим. Но все может измениться. И расслабляться ей еще не время, даже с таким козырем в рукаве...
Сейчас думать об этом хотелось меньше всего. Хотелось говорить. Что мы и сделали.
- Ты ведь не выбирал свой путь, Михаил, - проговорила я. Послевкусие его имени напоминало привкус металла и костра.- Поэтому он никогда не доставлял тебе удовольствия.
Лукас зарылся рукой в мои волосы, перебирая спутанные пряди.
- Никто из нас его не выбирал, Грань. Это династия.
- И твои потомки угоняли в рабство чужие народы?
Я сказала это с улыбкой. Мне просто хотелось говорить, все равно о чем. Хоть даже о теории струн.
- Я никогда не испытывал интереса к прошлому. Знаю, что никто не сумел избежать уготовленного пути. Дед, насколько знаю, во время Великой Отечественной сколотил целое состояние, поставляя славянок в Германию. Поэтому и уцелел в мясорубке репрессий. Как ты понимаешь, этот бизнес никогда не останавливался.
Под защитой стен лофта все было иначе. У меня не осталось тревоги, авторитетов, недозволенных тем. То, что я проделала с Лукасом некоторое время назад, разрушило границы запретных зон. Мне было спокойно на его плече. А мысли о будущем, совсем безрадостные, отскакивали от стен пентхауса.
- Во время войн это было всегда.
- Ошибаешься. В мирное время торговля живым товаром процветает. У нее сотни личин. Модельный бизнес, эскорт, даже постоянная связь с руководством детских домов, школ и университетов... милиции и пенитенциарных служб.
Это было слишком мерзко. Но я уже знала: в этом бизнесе нет пределов и норм морали. Отмахнулась от неприятного послевкусия, поспешила сменить тему.
- Значит, твой сын пойдет по твоим стопам. Или он уже завязан?
Грудные мышцы Лукаса под моей щекой напряглись, и сердце застучало громче. Буквально набатом разведчика, обнаружившего прорыв в линии обороны противника.