Каменский сощурился, обдумывая ситуацию. Сопровождение новой партии товара? Нет, они не смогли упустить из виду столь важное происшествие. Скорее всего, Милевская отбыла обсуждать детали предстоящей сделки. Значит, в скором времени вновь начнется отбор восторженных дурочек и неосторожных девочек, попавших в силки нечестной на руку полиции. Арабы захотели белого хлеба.
Долбаная бюрократия. Ведь после показаний двух потерпевших Каменский подавал прошение если не на задержание Виктории Милевской, то хотя бы на запрет выезда из страны. Получите теперь. Хотя вышестоящее руководство тоже можно было понять. Пока что улик было недостаточно, чтобы вменить ограничение свободы для Алмазной Грани. Ничего. Всегда остаётся козырь в рукаве.
- Костя, не в службу, а в дружбу. Вызывай отпрыска Милевского в управление. Он точно знает, куда эта тварь навострила лыжи. Коли его, как в старые добрые времена. Мы не можем упустить сделку века.
Эспрессо не успел остыть, и Каменский допил его в два глотка. Задержался холле, стараясь не замечать пациентов этого жуткого места. Вряд и остальные заслужили подобное, в отличие от Михаила Милевского. Чтобы не видеть этих людей, отгородиться от их горя, мужчина щелкнул замком барсетки, достал фотографию, на которой Алмазная Грань держала бокал, улыбаясь пасынку улыбкой соблазнительницы.
Долго смотрел в это выхоленное красивое лицо, чувствуя, как ненависть выжигает все внутри неумолимым напалмом. Провел пальцем по фото, словно пытаясь стереть улыбку с пухлых губ красивой твари. Представил, что с ней сделают сокамерницы с его подачи в первые дни, и испытал чувство, приближенное к эйфории.
Он постарается. Там, куда направят некоронованную королеву работорговли, находятся трое, пострадавших от рук Синдиката. Перед тем, как убить, ей устроят семь кругов ада.
- Наслаждайся солнцем. Это последнее, что ты видишь, тварь. Твои дни сочтены.
И, вернув фотографию на место, защёлкнул замочек барсетки. А потом резко развернулся, смяв в руке кофейный стакан, и торопливо покинул холл мрачного заведения...
Глава 1. Начало
I spoke to God todayAnd she said that she's ashamedWhat have I become.What have I done.I spoke to the devil todayAnd he swears he's not to blameAnd I understoodСause I feel the same...
Сегодня я говорила с богиней,
И она сказала, что ей стыдно.
Кем я стала и что я натворила?
Я говорила с дьяволом сегодня,
И он клянется, что не виновен.
Я поняла его,
потому что чувствую то же самое!Five Finger Death Punch
Виктория. За 12 лет до вышеперечисленных событий
Мне хотелось исчезнуть. Раствориться, чтобы не поддаваться власти панического ужаса, превратившего тело в безвольную, лишенную сил оболочку. Я закрывала глаза, зажмуривалась до боли, кусала губы, чтобы не выть. Но убежать в свой воображаемый мир не удавалось ни на секунду.
Всхлипывания подруг по несчастью, стоны, рыдания, отборные ругательства пробивали неустойчивую блокаду шока и неприятия. Их было около пятнадцати - молодых, испуганных, сжавшихся на бетонном полу бункера. Я боялась смотреть в глаза каждой из них, прекрасно понимая, что увижу в них отражение собственного взгляда: затравленного, потерянного, полного ужаса перед неизвестностью. А то, что ждать хорошего не стоило, каждая из нас прекрасно понимала.
Я прижалась к холодной стене, подтянула к груди ноги и обхватила разбитые колени. Грубая веревка впилась в запястья от этого движения, в пальцах закололо. Можно было попытаться перегрызть путы, но я, как и прочие товарки по несчастью, дрожала от страха. Каждая из нас прекрасно помнила, чем закончилась инициатива блондинки с татуировкой на спине, осмелившейся кинуться на двух охранниках в балаклавах.
Ее крик все еще звенел у меня в ушах вместе со звуками рвущейся ткани и ударов ногами в грубых гриндерсах по ее расписанным вязью татуировки ребрам. Но самое страшное было даже не это. Как вычеркнуть из сознания то, что эти звери сотворили с ней впоследствии прямо на наших глазах?
Нам велели смотреть. Мы были так напуганы, что не посмели ослушаться. Жались друг к другу, всхлипывая от ужаса, пока каждый по очереди, намотав ее спутанные волосы на кулак, грубо насиловал в рот. Каждая из нас впервые видела подобную жестокость и не представляла, что такая имеет место существовать в некогда привычном нам мире.
Блондинка задыхалась под напором насильника. Его огромный член, казалось, разрывает ее рот, перекрывая доступ кислорода. От горлового спазма ее буквально трясло, но зверь в балаклаве и не думал останавливаться. Тяжелая мошонка шлепала по ее мокрому от слюны подбородку, а сам он с особым садизмом отвешивал ей пощёчины. Это продолжалось довольно долго. Под конец несчастная едва могла дышать, буквально повисла, удерживаемая лишь его рукой.