Лекарства, да и молодость вкупе со стойкостью постепенно исцеляли мое тело. Я думала, что после произошедшего мне больше не хочется жить, но воля к жизни никуда не делась. Она просто засыпала на время вместе со мной, генерировала силы, чтобы не сделать произошедшее фатальной психологической травмой. Я была куда сильнее, чем полагала. «Стрессоустойчивость, способность к адаптации». Звучало цинично и даже жестоко, но так уж сложилось. Последние недели заставили меня экстренно повзрослеть и отбросить розовые аксессуары в сторону.
Вечером пришла Вэл, и я была ей рада. Впервые с того ужасного момента (пошло пять дней, как потом окажется) я испытала приятную эмоцию. Не было цветов, апельсинов, открыток с пожеланием скорого выздоровления... но сама ее близость каким-то образом отогревала, настраивая на позитивный лад.
- Куда меня теперь? - я села на кровати, скривившись от боли. - В «крейзи-лот», для очередных извращенцев? В расход?
«Когда я с тобой закончу, тебя ни один мужик не захочет!» - вспомнились слова насильника. Тревога завладела мной, и я подняла глаза, не позволив Вэл скрыть эмоции на своём лице. Но она выглядела потрясённой.
- Так, успокойся. Пока тебя точно никуда. На тебя даже извращенца не найдется.
Шутка не зашла. Но Вэл не позволила мне погрузиться в пучину боли и уныния.
- Что-то ты разлеглась. Не пойдет. Давай разомнемся. До стены и назад. Обопрись на мою руку.
Мысль о том, что придется встать, пугала. Но я и сама понимала, что теряю волю, жалея себя и прохлаждаясь в постели. Если я хотела выжить, мне предстояло бороться. Смотреть в будущее и не оглядываться назад.
- Только ты не будешь от меня нечего скрывать.
Вэл благодушно улыбнулась.
- О, ты торгуешься. Идёшь на поправку. Давай, попробуй свесить ноги. Сама. Я отправила Марию покурить. Можешь обнять, если так удобнее будет.
Я вспотела, пока мои ступни не ощутили под собой холодный пол. Хотелось пить, голова кружилась. А к боли я уже почти привыкла, но все равно, та, что разгорелась адским огнём между бедер, заставила меня зашипеть, и вызвала рефлекторные слезы.
Устоять на ногах я бы не сумела, но Вэл держала меня. А ее уникальный парфюм, в кортом иногда менялись составляющие - исключался аромат виски иди добавлялась свежесть жевательной резинки, обладал успокаивающим, обнадеживающим эффектом. Я сделала шаг, стиснув зубы. Остановилась, подождав, когда исчезнут металлические мушки перед глазами.
- Люда умерла, - то ли спросила, то ли констатировала факт. - Ее застрелили в голову?
- Откуда ты все знаешь? Эти мрази сказали? Не думай о ней. Можешь подумать о том, что эти двое уже кормят рыб. Со стильными цементными шузами на ногах.
«Я была на пороге смерти. И что-то там явно есть, по ту сторону. Только не ад и не рай», - от новой аксиомы стало легче. Я велела совести заткнуться.
- Билл их привел. Вроде какая-то родня или кореша по отсидке. Стоял за них горой. Им долго сходило с рук, может, сошло бы и на этот раз, если бы они не начали выбиваться из повиновения. Он им ясно сказал тебя не трогать, но вот что этим обезьянам красный свет? Как палка. Поиметь девчонку, на которую Сам имеет виды... это и тупо и мерзко. До того они едва не расписал на двоих Юлю, а ее покупатель не абы кто...
Я осторожно переставляла ноги. Шаг, другой. Рубашка промокла от пота, икры дрожали от напряжения.
- Они не в первый раз отключали камеры, зацикливали видеозаписи. Но никто не знает, сто Лукас понатыкал микрокамер почти в каждую щель. Так что у нас грандиозные каровые перестановки. Не успели провести зачистку после нападения дебила с отрядом омона, так охрана подкинула проблем... правда, новый смотритель сильно не лютует.
- А Билл? - я споткнулась. Вэл придержала меня за плечи.
- Билл... ты видела тех милых собачек, что охраняют периметр? - простодушно уточнила подруга. - В ту ночь у них был изысканный деликатес. Мир его праху.
Наверное, я была сильно потрясена всем тем, что свалилось мне на голову за последние... прошла всего неделя, а мне казалось, что я прожила жизнь в этом мерзком месте. Грани между добром и злом стерлись. Боль, страдания, неопределенность и даже смерть ходили рядом рука об руку, как полноправные хозяева. И когда ты видишь их так часто, в один прекрасный момегт перестаешь замечать.
Так случилось и со мной. Меня не потрясла даже смерть Люды. Что говорить про двуличного Билла и уж тем более обозревших от вседозволенности псах? Я не знала, что это было. Может, начала черстветь сердцем и тем самым оберегать себя от ударов, несовместимых с жизнью и ясным рассудком. Или нацелилась выжить любой ценой, даже если для этого придётся вырвать не только сердце, а и душу. Со временем элементы насилия в подвале казались кадрами из фильма ужасов. Раны заживали, а сознание в тот момент сделало все, чтобы не зафиксироваться на происходящем. Поэтому ничего странного в том, что я помнила обрывки, не было.