Фактически, она меня и спасла от опрометчивого шага в пропасть. Уберегла от брака с тем, кого называют «абьюзерами» или попросту «бытовыми тиранами». Потому как подобного я терпеть не стала и отдала ей этого умельца в тот же день, не желая иметь ничего общего с ему подобными. Вроде как она его быстро охомутала, но сказка не получилась. На второй день свадьбы невеста явилась с фингалом под глазом и не смела открывать рот без разрешения счастливого мужа. Кто что хотел, тот получил сполна.
Я не влюблялась. Хотя в конфетно-букетный период мне казалось, что это именно любовь - игра гормонов воспринималась как нечто невероятное. Но, стоило мне просчитать моих бойфрендов, приходила скука. Я и задерживалась с ними только потому, что любила секс. И когда мне становилось скучно в поставленных рамках, сводила общение к нулю. Хотелось бы сказать, безжалостно, но нет - переживала, смягчала их падения. Никто, правда, этого не оценил.
Перед тем, как я переступила черту, упав в постель Ивлеева, у меня был почти год воздержания. Увы, я была слишком гордая, чтобы позвонить бывшим или склеить на одну ночь смазливого мальчика в клубе. Что и сыграло со мной злую шутку.
«Может, не зря я оказалась в этом б**дском месте. Моя вина, видимо, в том, что я чувственная и люблю «это дело».
На самом деле, я так не думала, хотя социум постоянно ставит нам, женщинам, в вину подобный склад характера. Кармы не существует, и не поэтому я оказалась здесь, запертая в четырех стенах и вынужденная бороться за благосклонность главного мафиози. Хотя, возможно, у меня было особое предназначение.
Когда меня привели в кабинет Лукаса, я отметила, что вертухаи и смотритель держатся обособленно, стараясь не смотреть на меня и не прикасаться. Возможно, это хороший знак. Только в ушах все ещё звенели жестокие слова:
«Я порежу тебя на лоскуты. Потом скормлю собакам».
Этот мужчина знал, как держать в повиновении. И против него мне предстояло сыграть. Ненависть стала азартом. Отвращение - интересом, возможностью найти свои пределы. И подобная рокировка эмоций спасла меня, потому что Лукас, как я имела возможность впоследствии убедиться, всегда чувствовал фальшь.
Глава 9.2
Перекрестные лучи света от стилизованной под прожектор лампы падали на доску со стеклянными шахматными фигурами. Это было первое, что бросилась мне в глаза, стоило только зайти в кабинет. Все выглядело именно так, чтобы привлечь внимание к центральной экспозиции.
- Заходи, Виктория, - разлаялся голос Лукаса. Я не видела его, потому что дальняя часть кабинета утопала в тени. Но флюиды опасности и власти буквально пронизали пространство. Помня о том, чем не столь давно обернулась моя невинная шутка, я позволила себе слабую улыбку и сделала несколько шагов, остановившись в луче света, как он, видимо, и хотел.
В этот раз все фигуры на доске стояли на своих исходных позициях. Невольно я залюбовалась игрой света в гранях стекла, ощущая, как так же пристально изучает меня тот, кто так и остался в тени.
- Тебе понравился мой выбор литературы?
Вроде бы невинный вопрос, но я слышала в голосе предупредительные ноты. Не врать и не заискивать. Но и прямо не хаять. Этот мужчина жаждал трахать мой мозг, а сейчас подготавливал его предварительными ласками.
- Благодарю вас. Я ранее была равнодушна к классической литературе. Но сейчас, похоже, у меня просыпается интерес. А фантастика... я на ней выросла.
Лукасу должно было быть об этом известно. Покойный Билл проговорился - на меня собирали досье. Впрочем, он практически проигнорировал мой ответ. И я почувствовала, как липкие щупальца страха буквально поникают под кожу, касаются ледяными присосками отметины вдоль позвоночника. В присутствии Лукаса я остро чувствовала свое подчиненное положение. Все в этом кабинете было призвано подчеркивать пропасть неравенства между нами. Я могла быть голой, растрепанной, униженной, либо одетой в стильный костюм, с укладкой и иллюзией того, будто могу общаться с ним на равных, но истинное положение вещей никому было не под силу изменить.
А еще меня изматывала неопределенность. Хотелось задать десятки вопросов, понять, какую участь мне в итоге уготовили. Только я прекрасно понимала, что никто мне не ответит, в лучшем случае грубо осадит за своеволие. Так и осталась стоять, опустив глаза в пол, улыбаясь, потому что не желала давать ему в руки козырь в виде собственного страха. И ждала. Как цепная собачонка, выдрессированная хозяином. Но кое-чему он меня все же научил. Я не собиралась ползать у его ног. Даже если меня заставят это сделать, это не будет моим выбором.