Охрана курит у дверей туалета. Им весело. Вашу мать, они кайфуют от произошедшего. У них, оказывается, тоже есть эмоции! Знакомый речитатив режет болгаркой по натянутым нервам.
- Умоляли, чтоб простил! Он питбулей в дом пустил. Долго верные братки собирали их куски!
Это «Сказка о братке Салтане». Когда-то кто-то из моих одногруппников распечатал этот текст, заставляющий Пушкина вращаться в гробу, и мы читали его в коридоре в ожидании лекций, смеялись. Это даже не выглядело издевательством над классикой русской поэзии - настолько четко блатная феня легла на канву сюжета. Могла ли я знать, при каких обстоятельствах услышу это снова?
При моем появлении смех прекращается, улыбки сходят с лиц. Не потому, что эти два мордоворота щадят мою нежную девичью душу. У них устав, а кроме того, оба ошеломлены тем, что я нашла в себе силы выйти, да еще накраситься и привести себя в порядок. Кивают. А я мысленно укладываю вокруг сердца гранитные плиты. Крепкие. Непробиваемые. Чтобы ни одна эмоция не пробилась сквозь эти стены. Но никто не знает, как долго я смогу их удерживать силой воли.
В воздухе запах крови, страха, фекалий. Но его перебивает аромат дыма и табака. Не сразу понимаю, что это все - у меня в голове. Ринг уже пуст. Тела убрали. Нет даже крови. Несколько бесплотных теней в комбинезонах заканчивают мыть пол вокруг ринга, другие стелют новые рулоны покрытия. Поверхности не отмывали, их заменили. Исчезла решетка вокруг, исчезли следы кровавой вакханалии, будто ничего и не было. Сколько же времени я провела в туалете?
Лукас и партнеры курят сигары, пьют виски. Кто-то сервировал небольшой столик. Как эти монстры могут жрать тарталетки с икрой после того, как на их глазах рвали на лоскуты тех, с кем они прежде выпивали, ворочали дела, парились в бане, трахали проституток? В какой мир я попала?
- Виктория! Вы заставили нас беспокоиться, - укоризненно замечает мужчина с бородой, выпуская кольцо дыма и сбивая невидимый пепел с сигары. - С вами все хорошо?
Лукас наблюдает за мной из-за бокала. И я делаю то, чего от меня ждут: улыбаюсь. Но это не улыбка. Это оскал затравленного зверя, который так и не дался своим преследователям.
- Я брезглива. Приношу свои извинения.
Нейтрально, сухо. Никакого порывистого «это ужасно/ мерзко/ бесчеловечно». Пусть думает, что я привыкла видеть подобные смерти и наслаждаться ими.
Кто-то наливает мне шампанского. Я делаю глоток. Ментол уничтожает его вкус. Лукас берет меня за руку, но молчит. Так и проходит эта сигарная вечеринка на костях недавних собратьев - будто ничего не произошло. Мужчины обсуждают вопросы бизнеса, спорят относительно новых назначений. Я ловлю смысл их беседы жадно, словно утоляю жажду. Именно это не дает мне вспоминать. Отводит от пережитого ужаса.
А затем мы покидаем казино, ставшее последним приютом для тех, кто посмел пойти против Лукаса. Ночь на исходе. Холодный воздух заставляет сжаться, вздрагиваю. Прощаясь, каждый из присутствующих целует мою руку и выражает надежду, что я хорошо провела время. Я чувствую себя своей на сходке мерзавцев. Я разделила с ними расправу над провинившимися. Мне хочется кричать, что я не одна из них и никогда не буду, но я улыбаюсь.
В автомобиле тепло. Мы молчим. Лукас разговаривает по телефону, не обращая на меня внимания. А я смотрю на спящий город за окном. Серые предрассветные сумерки превратили его в пейзаж постапокалиптического фильма. Будто все люди вымерли в один момент от неизвестного вируса.
После этой ночи мир никогда уже не будет прежним. В нем нет свободы. Нет больше ничего. Он просто чужой. Или мне нет в нем места, той, что наблюдала жестокую смерть и после этого улыбалась. Кому есть дело до того, что при этом происходило глубоко в душе?
Закрываю глаза. Теперь можно. Бессонная ночь, логично, что хочу спать, верно? Не подкопаешься. Но перед глазами - кровавое месиво из человеческих тел. В ушах - их вопли и предсмертные хрипы. Проглатываю рвущийся крик.
...На Гавайях жарко. Океан лижет песчаный пляж. На горизонте - алая полоска зари. Лодки ловцов трепангов колышутся на легкой ряби волн. Еще немного, и у дальних скал, где бушуют волны, появятся отчаянные серферы. С ними ничего не случится. Смерть бежит прочь от сумасшедших...
Я такая же. Я бегу от себя. Заменяю увиденное картиной какого-то неведомого мне мира, зная, что скоро он может стать моим с той же вероятностью, как и сегодняшнее испытание.
Я выживаю. И не вам меня судить.
- Ты уснула?
Наверное, мне удалось задремать под вполне осязаемый рокот волн у скал выдуманной лагуны. Когда Лукас потряс за плечо, город за стеклом автомобиля исчез. Вновь сад и особняк за забором. Клетка захлопнулась.