Твоя, уже вскоре, жена
Юстина".
Мы с сестрой переглянулись.
- Ненормальная! - сердито произнесла я. - Когда оно написано?
- Никакого уважения к бабушке! - осудила меня Кристина. - Есть же дата. Вот, эта закорючка вроде бы шестерка? Значит, 6 мая 1906 года.
- А-а, начало века! Еще совсем недавно девице ее круга ни в жизнь не написать таких... простых слов. Ну, что думаешь?
- Мне кажется... если не упоминать о соколах, от которых меня уже мутит, речь в письме идет о нашем алмазе. Видишь, сорок с лишним лет понадобилось, чтобы о нем появилось хоть какое-то упоминание. Значит, что-то о нем стало известно.
- А потом вдруг перестало быть известно... Что за тип подозревался в убийстве ее, а значит, и нашего родственника Гастона? Тебе что-нибудь об этом попадалось?
- Нет, ничего такого не видела. Зато опять вижу проклятую библиотеку. Скоро она начнет сниться мне по ночам. Надо прикончить ее наконец. Ну ладно, завтра опять охмуряю дедулю, а послезавтра уезжаем...
***
Прошла неделя.
- Я уже могу претендовать на золото в тяжелой атлетике! - Кристина отерла пот со лба. - Слушай, не поискать ли нам отдохновения где-нибудь в другом месте?
Мы уже приближались к концу третьей, самой длинной стены. Оставались только четвертая, самая короткая из-за оконных проемов, и пятая, от угла до дверей. Похоже, мы приблизились к самой старой части книгохранилища. То и дело попадались огромные, неподъемные фолианты в дорогих переплетах, а на горизонте замаячило нечто поистине угрожающее - средневековые сокровища. Такие должны лежать на особых подставках, прикованные цепями к стенам. При одном взгляде на них становилось плохо.
Я попыталась придать бодрости нам обеим.
- Зато прикинь их стоимость! Ведь в завещании ни слова о том, что их запрещается продавать. Известно ли тебе, что в средние века за один такой шедевр, написанный от руки и украшенный многоцветными миниатюрами, можно было купить две деревни, а со временем эти рукописные книги и инкунабулы лишь возросли в цене? И если мы не найдем этого паршивца...
- Так ты называешь наше фамильное сокровище?
- Именно. Что-то постепенно исчезает всякая симпатия к нему. Так вот, если не найдем, устроим с тобой грандиозный аукцион и тоже разбогатеем. Такие раритеты, такие белые вороны тут стоят, пальчики оближешь!
- Оставь в покое орнитологию! Слышать не могу!
Напрасно она так психовала, в конце концов в библиотеке мы раскопали целые залежи рецептов в области траволечения. При своем Анджее Кристина немного подучилась, так что смогла по достоинству оценить обнаруженные сокровища. Взять хотя бы два чудовищных размеров гербария в отличном состоянии. Поскольку этим травкам, листочкам и цветочкам было не меньше двухсот лет, мы на всякий случай перефотографировали каждую страницу. Крыська настаивала, утверждая, что воздух вреден престарелым экспонатам. Я не возражала, даже профану ясно, какая это огромная ценность. Не менее недели ушло у нас на эти гербарии, а я все думала - кто же собирал растения? Какая-то из наших прабабок? Ключница? Местная знахарка? Во всяком случае человек, у которого хватило терпения и знаний одно и то же растение сорвать в разные периоды его жизни и подметить разницу. Сорванное в солнечный день после заката, оно выглядит вот так, на рассвете же или в пасмурный день - совсем по-другому. А вот оно в цвету. Цветочки целебные, а семена, оказывается, вредные. Корень летом и тот же корень поздней осенью. Теперь он уже без надобности, потому что немного поврежден, из-за этого улетучилось из него все хорошее. А этот целехонек и потому бесценный. И прочие тонкости, наверняка неизвестные современным лекарям. Наряду с описанием целебных свойств растений приводятся целые страницы описаний болезней, от которых данные растения помогают, и конкретные советы по лечению. Интересно, даже упоминаются люди, излеченные с помощью травок. Особенно заинтересовал один случай запущенной гангрены ноги. Мне лично казалось, ампутация неизбежна. Оказывается, ничего подобного! Нога гноится? А для чего существует подорожник узколистный? И подробные указания, как пользоваться этим подорожником, в зависимости от того, свежий он или сушеный, лучше, конечно, свежий, и как заваривать сушеный при отсутствии свежего. Как сохранить эфирные масла, которые и до сих пор еще не укрощены... Потрясающе! Как жаль, что такие знания позабыты.
- Ну в точности как с янтарем! - заметила я. - В семнадцатом веке его умели склеивать, а потом напрочь позабыли, пока уже в наше время не изобрели эпоксидную смолу.
***
На проклятых соколов наткнулась Кристина. Стащила с полки тяжеленный томище, уселась рядом с ним на полу, обеими руками перевернула первую страницу и заорала диким голосом:
- А-а-а! Вот они, проклятые!
Я, свалив на пол "Жизнеописания святых", споткнулась о толстенный фолиант и с налету рухнула прямо на Кристину. Хотя я больно стукнула сестру, она не стала выражаться, только охнула, почесалась, и мы приступили к делу.
На титульном листе фигурировало, как и положено, название шедевра, длинное и сложное, из которого следовало, что в томе говорится об охоте, а также обучении хищных птиц охотничьим приемам. Ниже красовалось весьма реалистическое, мастерское изображение двух соколов. Ну прямо как фотография.
Нетерпеливо, в величайшем волнении, сталкиваясь головами, мы перевернули заглавный лист и принялись листать следующие. И сразу почувствовали - страницы книги какие-то чрезвычайно ломкие, их края крошились от малейшего прикосновения, так что мы изо всех сил постарались сдержать нетерпение.
Некоторые страницы оказались вроде бы склеенными, легко перелистывались лишь те, между которыми были вложены листки бумаги. А вот и совсем уже страницу невозможно перелистнуть.
Мы замерли. Переглянулись. Охрипшим от волнения голосом Кристина неуверенно произнесла:
- Что-то говорилось о яде. Книга историческая, древняя. Может, лучше перчатки надеть? Ты что знаешь об исторических ядах в книгах?
- Помнится, Екатерина Медичи пыталась отравить Генриха Четвертого, подсунув ему книгу об охоте с соколами. Правда, об этом написано в литературном произведении, выдумка писателя, но он основывался на каких-то действительных фактах. Во всяком случае, в те годы много об этом ходило слухов. Историки полагают - выдумка, чтобы отравиться, королю пришлось бы в процессе чтения лизать пальцы, переворачивая страницы. Я так полагаю чепуха все это, от лизания не отравишься, ведь мы вот переворачивали страницы голыми руками и что? Сама видишь.