- Может, помогало, когда клей был еще свежий...
- Да ты что, говорю же - исторические сплетни!
- В каждой сплетне есть доля правды, нет дыма без огня и так далее. Не знаю, не знаю, но пальцы лизать не советую.
- Да я и не лижу! - возмутилась я и подняла листок бумаги, вылетевший из соколов при нашем столкновении. - И вообще возьми себя в руки. Вспомни, что писала прабабка - все в соколах! Так что давай спокойно, методично все просмотрим. О Езус-Мария, а это что??
- Покажи, покажи! Она, Клементина!
"Хочу предупредить моих потомков, - такими ужасными словами начиналось послание прабабки с того света. - Данная книга могла принадлежать Екатерине Медичи. Ее страницы склеил мой муж, Луи де Нуармон, а потом и я сама. Клеили обыкновенным клеем, без яда, но никто не поручится, что некогда эти страницы не были смазаны отравой. Поэтому советую глубокоуважаемым потомкам не касаться пальцев языком, а страницы переворачивать с помощью ножа. Возможно, эта предосторожность напрасна, но береженого бог бережет. Клементина де Нуармон".
- Ну уж нет! - решительно произнесла сестра, вставая с пола. - Я на многое готова пойти ради нашего алмаза, но помирать нет желания. Пойду вымою руки, а ты как знаешь. И нож захвачу.
- Тогда уж лучше стилет, - посоветовала я, тоже вставая. - Такой тонкий, заостренный, как кинжал, видела, на стене висит?
Вскоре Кристина вернулась со стилетом. Я тем временем позажигала в библиотеке все лампы, а на стол поставила бутылку салицилового спирта и коробку с бактерицидным пластырем. Больше ничего подходящего под руку не попало.
- Очень удивлюсь, если наши предки по женской линий своими фанабериями не загонят нас в гроб! - ворчала Кристина. - Давай это свинство все же положим на стол, удобнее будет работать.
Совместными усилиями водрузили мы на стол средневековый шедевр о соколах и, чувствуя, как замирает сердце, а также печенка и селезенка, приступили к методичной работе.
Вылетевшая из-под переплета бумажка с предостережением пока была единственной. Дальше следовали страницы без всяких вложений и без записей на полях. А потом вдруг сразу перевернулись склеенные вместе страницы и нам предстала середина книги.
Там была огромная дыра, вырезанная в склеенных страницах каким-то острым орудием, не очень ровно. Дыру заполняли клочки бумаги, сложенные мелкими квадратиками. Мы с сестрой переглянулись.
- Не сомневаюсь - вот она, колыбель нашего алмаза. Увы, вместо него вот это.
- По микроследам можно установить точно, у себя я проверила бы за пять минут. Эх!
- Ладно, начинаем!
Принялись один за другим разворачивать бумаги, заполнявшие дыру. Первым оказалось письмо какой-то неизвестной особы, мы сразу почему-то решили - женщины, адресованное ее брату. Особа упрекала брата за то, что обменял госпожу де Бливе на алмаз. О госпоже де Бливе мы уже знали.
- Вот, подтверждается наше право на алмаз. Наша собственность! - с торжеством вскричала я. - Не зря писала об этом пра-и так далее бабка Клементина.
- А я и не сомневалась в правдивости слов прабабки Клементины! ехидно заметила Кристина. - Но только это уже второе подтверждение ее слов. Первым было то письмо, которое швырнули в лицо нашему предку. Во всяком случае, ты так считаешь, что швырнули.
Да, на память Кристина не могла пожаловаться. Я сочла излишним говорить сестре комплименты по этому поводу, обойдется и без комплиментов. У меня тоже память что надо. Поэтому я ограничилась лишь кивком и потянулась за следующим квадратиком. На сей раз - не письмо, вроде бы бумага газетная. Расправила мелко сложенный листок. Это и в самом деле оказалась вырезка из газеты.
- Вот она - награда за наш адский труд! - восторженно заорала я. Награда за то, что послушно исполняем волю старших. Кажется, не придется больше рыться в библиотеке. Итак, газетная заметка...
- Три газетные заметки, - перебила Кристина, выковыривая из дырки еще два кусочка. - Что у нас здесь? О боже, "В доме, где проживала жертва катастрофы, еще одна смерть"...
- "Отравлены две женщины", - почти одновременно прочла я на развернутой мною газетной вырезке. - Слушай, слушай! "Через два дня после трагической гибели мадемуазель Мариэтты Гурвиль"... Не сойти мне с этого места!!!
- Чего желаю тебе от всего сердца. Погоди, в том ли порядке мы читаем? Раз Мариэтта, значит, вот здесь начало. Ну конечно же, вот и даты кем-то написаны, а мы, как слепые куры, ничего не видим.
Взяли себя в руки, постарались успокоиться, разложили все газетные вырезки рядышком в хронологическом порядке. Особенно потрясла нас первая. В ней описывалась автокатастрофа... Нет, что я, какая авто? Несчастный случай на улице. Мадемуазель Мариэтта Гурвиль неосторожно шагнула с тротуара прямо под колеса мчавшейся во всю прыть кареты испанского посла и погибла на месте. В объятиях виконта Луи де Нуармона! Благодаря чему не вызывает сомнения личность погибшей. Виконт знал несчастную с детства и вызвался сообщить ее семье о гибели девушки. Мадемуазель Гурвиль проживала на улице де ла Оратуар в доме, номер 2, снимая там квартирку. В карете же испанского посла ехал секретарь посольства месье М., которому наверняка придется подумать о том, чтобы сменить место работы...
- Ну вот, и пересеклась наконец Мариэтта с Нуармонами! - торжествовала я. - Правда, посмертно...
- Ничего себе посмертно! Ты что, читать не умеешь? Черным по белому написано: "...знал несчастную с детства". Иначе с чего это вдруг хватать ему в объятия незнакомую девицу из низших сфер?
- Так ты считаешь, он еще при жизни Мариэтты свистнул у нее алмаз? А схватить в объятия его заставили угрызения совести?
Кристина не на шутку разозлилась.
- Не иначе как на тебя затмение нашло. Читай дальше. Видишь? "Несчастный случай имел место на улице Ришелье, прямо напротив ювелирного магазина, откуда виконт вышел за секунду до случившегося". Тебе это ни о чем не говорит?
Я с трудом удержалась от желания огрызнуться. Сестра права. Итак, налицо ювелир, Мариэтта и наш предок. Четвертым непременно должен быть алмаз, о котором в заметке не было ни слова. Сам собой напрашивается вывод: именно в этот трагический момент драгоценный камень и перешел в руки законного владельца. А может...