- Павлик? - нежно проворковала я, услышав в трубке его голос.
- Девушки, да оставьте же меня хоть на минутку в покое! - простонал в ответ Павел.
Трубку я положила почти спокойно, аппарат не пострадал. А вот сердце стиснуло так, что казалось, я утратила способность перевести дух. Такое ощущение - вот-вот задохнусь. Сидела неподвижно, не в силах пошевелиться, не в силах думать, не в силах дышать.
Зазвонил телефон. Голос Павла.
- Иоанна? Так ты вернулась? Слушай, только что не ты звонила? Я не ожидал тебя услышать и не узнал твой голос. Только после того как ты швырнула трубку, меня как что ударило. Еду к тебе!
- Нет.
- Нет, еду!
- А я тебя на порог не пущу! - проорала я, но он уже не слышал, бросив трубку.
Ко мне разом вернулись все способности - дышать, двигаться, соображать. Какое там не пущу, у него же ключи от моей квартиры, точно так же, как и у меня от его. Не стану же я запираться на цепочку!
Я метнулась в ванную, по дороге срывая с себя запыленную одежду. Немедленно, немедленно под душ, лучше купальный халат и тюрбан на голове, чем эта дорожная серость и помятость. Пять минут воды и мыла - и я уже не буду такой кикиморой. Три часа дня, можно сказать, на улицах час пик; чтобы доехать до меня, ему понадобится не меньше пятнадцати минут, почему, интересно, он в такое время оказался дома и чем, интересно, занимался?! Как правило, мой Павлик выходил из дому ранним утром и возвращался лишь к ночи. Весь день вкалывал - работал в офисе своей фирмы, ездил на встречи с нужными людьми, обедал в ресторане и тоже с деловыми партнерами, в общем, вел подвижный образ жизни. Прекрасно зная это, я позвонила так, на всякий случай, и получила обухом по глупой башке, идиотка! С себя надо было начинать...
Горячая вода и взрыв эмоций, вместе взятые, сделали свое дело. Через пятнадцать минут Павел сначала позвонил, а потом заскрежетал ключом в замочной скважине. На мне и в самом деле был купальный халат, а на голове тюрбан из полотенца, но лицо почти обрело нормальный вид, и можно было выставлять его на обозрение. Когда Павел входил в комнату, я как раз вытряхивала на стол содержимое своей сумки в поисках пилочки для ногтей, единственной пригодной для этой цели. Возила ее с собой, потому как не могла найти второй подходящей, хотя закупала эти пилочки по всей Европе. Попадались все время дрянь, так что в моем распоряжении была одна-единственная, а я сейчас в спешке сломала ноготь, а пилочка затерялась в барахле, которым забита сумка, а Павел уже в дверях...
- По дороге я успел подумать, - заявил Павел после продолжительной паузы, выпуская меня из рук. - Везде пробки, пришлось ехать целую вечность, было время подумать. Так вот, извиняться не буду, откуда мне было знать, что это ты? Ведь из Франции ты звонила обычно по вечерам. А теперь по чистой случайности получила доказательство того, как я отношусь ко всем остальным женщинам.
- Собиралась звонить бабушке, твой номер как-то сам собой набрался. Почему ты днем оказался дома?
- Нечаянно пролил кофе на брюки, пришлось заскочить переодеться. Зол был как сто тысяч чертей, а услышал твой голос - и сразу прошло. Ты вернулась ненадолго или насовсем? Боже, как же я по тебе соскучился!
Отстранив его на расстояние вытянутой руки, я внимательно всмотрелась в любимое лицо. Нормально выглядел, глаза мне улыбались, рот до ушей растянулся. Любит! Похоже, Изюня еще не успела поработать. От сердца отлегло, но так сразу прощать я не собиралась. Взяв найденную наконец пилочку, я принялась неторопливо обрабатывать поврежденный ноготь.
- Ну, хорошо, а с чего это ты так ополчился на девушек? Пользоваться успехом приятно. Доконали тебя?
- Точно, доконали! Такой в последнее время успех, что жизни не рад. Хотя, возможно, не все девушки виноваты, одна привязалась, проходу не дает. Вроде бы даже ты ее знаешь, кажется, вы еще в школу вместе ходили, некая Иза. Вернулась из Штатов и в поисках тебя как-то на меня вышла. Сама так сказала. Ты ее помнишь?
Сказать, что у меня отлегло от сердца, - значит ничего не сказать. Я испытала неимоверное облегчение. Сам заговорил об Изе, а я всю дорогу думала, как бы поделикатнее его о ней расспросить, как бы не навредить, не проговориться, что мне известно о ее возвращении в Польшу. Непохоже, что Павел от нее в восторге, хотя, судя по всему, Изюня вовсю охотится на него. А Павел продолжал изливать душу:
- Откровенно говоря, я думал - это она звонит. Поэтому и решил в такой безличной форме выразить неудовольствие, высказаться подипломатичнее, как-то неудобно женщине прямо говорить, что надоела до чертиков. И ведь интересная женщина, а вот меня словно что-то от нее отталкивает. Интересно, что?
- Характер! - не выдержав, пояснила я. - Такой у нее характер, что на внешности не сказывается, а вроде как излучается из нее. Очень рада, что ты это почувствовал. Ты торопишься или можно угостить тебя чем-нибудь вкусненьким?
- Уже не тороплюсь, а вкусненькое я вижу перед собой и не намерен дольше ждать. Ведь говорю же - страшно соскучился по тебе!
Потом я опять закрутила голову полотенцем и накинула купальный халатик. Сквозь охватившую все мое существо радость с трудом пробивалась трезвая мысль - на кой черт я, идиотка законченная, сама придумываю какие-то неприятности, ведь видно же - любит! А для меня в нем - весь смысл жизни, так зачем я нагромождаю на пути к счастью вымышленные трудности? Выйти за него, жить вместе, спать в одной постели, готовить салат из креветок, рожать ему детей... А я вместо этого гоняюсь за каким-то алмазом!
И тут Павел произнес с нежностью и вроде бы с восхищением:
- Ты - единственная женщина в мире, которая дает мне все, ничего не требуя взамен. Кажется, это меня начинает мало-помалу терзать, но я эти муки вынесу с наслаждением.
Вот тебе и на! Только мужчины могут быть такими глупыми.
- Говоря о чем-то вкусненьком, я имела в виду другой вид разврата. Из Франции привезла вино предков, такого ты точно не пил, потому как другого такого на свете нет. Попробуешь? Правда, на закуску у меня лишь плавленый сырок и соленый миндаль.