То, что для последующих диверсий японцы применят именно мелинит, сомнений не вызывало. Опробовали эту взрывчатку на Тезоименитском мосту, результатом остались довольны.
Мелинит в России не производят, это взрывчатое вещество состоит на вооружении лишь у французов и японцев, причем последние именуют его симосэ, или, в исковерканном русскими газетчиками варианте, «шимоза». Именно шимозе приписывают главную заслугу в Цусимской победе японского флота: снаряды, начиненные мелинитом, продемонстрировали куда большую пробивную и разрывную мощь, чем русские пороховые.
Артиллерийский снаряд, начиненный мелинитом (шимозой)
Мелинит, или пикриновая кислота, идеально подходит для диверсионной деятельности: мощен, отлично комбинируется с взрывателями различного типа и притом компактен. Но все же для диверсии на большом современном мосту понадобится заряд в несколько пудов. Откуда диверсанты возьмут такое количество взрывчатки и как переправят?
Ключ был именно здесь – Эраст Петрович сразу это понял, но прежде чем подступиться к главному направлению поиска, принял меры предосторожности на второстепенном.
На случай, если мелинитовая версия ошибочна и враг задумал воспользоваться обычным динамитом либо пироксилином, Фандорин распорядился разослать по всем военным складам и арсеналам секретный циркуляр с предупреждением. От этой бумажки охрана, конечно, бдительней не станет, но воры-интенданты поостерегутся продавать взрывчатку на сторону, а ведь именно таким образом смертоносные материалы обычно уплывают к отечественным бомбистам.
Приняв эту подстраховочную меру, Эраст Петрович сосредоточился на путях транспортировки мелинита.
Доставят его из-за границы, и скорее всего из Франции (не из Японии же везти!).
Груз по меньшей мере в несколько пудов весом чемоданом не переправишь, думал Фандорин, вертя в руках полученную в артиллерийской лаборатории пробирку со светло-желтым порошком. Поднес к лицу, рассеянно втянул носом резкий запах – тот самый «мертвящий аромат шимозы», который любят поминать военные корреспонденты.
«А что ж, п-пожалуй», пробормотал вдруг Эраст Петрович.
Быстро поднялся, велел подавать коляску и четверть часа спустя был уже в Малом Гнездниковском переулке, на Полицейском телеграфе. Там он продиктовал телеграмму, от которой оператор, чего только не повидавший на своем веку, часто-часто захлопал глазами.
Дом в Гнездниковском переулке, где помещались полицейские учреждения
СЛОГ ПЯТЫЙ,
ПОЧТИ ЦЕЛИКОМ СОСТОЯЩИЙ ИЗ РАЗГОВОРОВ ТЕТ-А-ТЕТ
Утром 25 мая квартирант графини Бовада получил известие о прибытии и Груза, и Транспорта – в один день, как планировалось. Организация работала с точностью хронометра.
Груз представлял собой четыре полуторапудовых мешка кукурузной муки, присланных из Лиона московской хлебопекарне «Вернер и Пфлейдерер». Посылка ожидала получателя на складе станции «Москва-Товарная» Брестской железной дороги. Тут всё было просто: приехать, предъявить квитанцию да расписаться. Мешки наипрочнейшие – джутовые, водостойкие. Если не в меру дотошный жандарм или поездной воришка проткнет на пробу – просыплется желтый крупнозернистый порошок, который в пшенично-ржаной России вполне сойдет за кукурузную муку.
С Транспортом было сложнее. Кружным путем, из Неаполя в Батум, а оттуда железной дорогой через Ростов на Рогожскую сортировочную прибывал опломбированный вагон, по документам числящийся за Управлением конвойных команд и сопровождаемый караулом в составе унтер-офицера и двух солдат. Охрана была настоящая, документация поддельная. То есть в ящиках действительно, как значилось в сопроводительных бумагах, лежали 8500 итальянских винтовок «веттерли», 1500 бельгийских револьверов «франкотт», миллион патронов и динамитные шашки, однако предназначался весь этот арсенал вовсе не для нужд конвойного ведомства, а для человека по кличке Дрозд. По плану, разработанному отцом Василия Александровича, в Москве должна была завязаться большая смута, которая отобьет у русского царя охоту зариться на маньчжурские степи и корейские концессии.
Винтовка «веттерли» и револьвер «франкотт»