Я приблизилась к женщине. Может, это ошибка?! Может быть, эта женщина, лежащая на полу со спокойным лицом и открытыми глазами, еще дышит, и, если к ней прикоснуться, она встанет и уйдет?.. Я снова склонилась над ней, но Газета, издав предостерегающий звук, замахал передо мной своим игрушечным ружьем. Он вклинился между мной и женщиной и осторожно накрыл ее серым одеялом так, будто это был ребенок, которого ему доверили нянчить.
Я отступила.
— Как она сюда попала?
Дедушка насмешливо шмыгнул носом.
— Ну, Габи! Какая разница? Видишь — нет? Попала…
— Трупы не укладываются сами собой в домиках, деда! Они предпочитают холодильные комнаты.
— Ой, мне плохо, я задыхаюсь, — простонал дедушка и несколько раз громко вдохнул. Знакомые фокусы! Это делается для того, чтобы сообщить окружающим: «Меня нельзя нервировать, так что, будьте добры, прекратите! В моем возрасте я заслужил, чтобы со мной немного считались!»
— С тобой всё в порядке? — Я обняла его. — Может, откроешь мне, зачем ты меня вызвал?
— А кого я мог вызвать?
— Скорую помощь, полицию, начальника городской канализации, председателя комитета работников электрической компании… Не знаю… Кого-нибудь, кто знает, что делать с людьми в таком безнадежном состоянии!
— Абер найн. Я думал, что ты знаешь, что с ней делать. — Он уставился на меня хитрым взглядом. — Твой отец наверняка знал бы…
— Я вызываю полицию!
— Нет! — крикнул дедушка. — Найн, битте, Габи, лучше ты увозишь ее отсюда, это нельзя, чтобы ее здесь нашли, плохо, нихьт гут!
Газета подтвердил дедушкины слова кивком.
— Вы оба сошли с ума? Увезти ее — это значит, прикоснуться к трупу, помешать следствию, скрыть улики. Ни в коем случае!
— Почему? Это только я и ты — кто узнает?
— Дедушка, ты что-то от меня скрываешь? Ты знаком с ней?
Он пробормотал что-то неразборчивое, и поднял на меня глаза, полные надежды.
— Нет, деда, нельзя! Ты прав, с полицией будут неприятности. Мы трое станем главными подозреваемыми, полицейские на нас отыграются, это ясно. Вы же прикасались к трупу, смазали отпечатки пальцев и следы. Будут большие неприятности… Начнут задавать вопросы, терзать тебя, терзать его, нас. Но выбора нет. Тут поблизости бродит убийца и, наверняка, знает, что мы трогали его труп…
— Это шлехт, — сказал дедушка. — Зачем сообщать? Кому нужно? Никакого убийства, была больна, легла там и умерла.
Газета, который прислушивался к нашему разговору, начал трясти женщину, словно пытался ее разбудить. Подергал за руки, за ноги, и, не дождавшись реакции, горестно завыл.
— Скажи ему, пусть прекратит, — испугалась я. — Можно попросить его отойти от нее, деда? Положение и так довольно паршивое, а вы его еще хотите усугубить…
Дедушка подошел к Газете, но тот направил на него игрушечное ружье.
— Ахтунг! Нихьт пройти, — приказал Газета.
— Не проходим! — сказал ему дедушка. — Габи хочет увидеть ее еще раз вблизи, только посмотреть.
Газета наморщил лоб и важно кивнул.
Я вынула из сумки фотоаппарат и стала фотографировать женщину. Ее руки лежали на полу над головой, вытянутые назад. Казалось, она всё еще пытается сопротивляться тому, кто ее волок. Газета радостно замигал мне, поднял над головой деревянное ружье и улыбнулся. Я склонилась над женщиной и сфотографировала ее серое лицо.
— Зачем ты это делаешь? — сердито спросил дедушка.
— Не знаю. Зачем он перетащил ее сюда?
— Он не понял, что это мертвая женщина.
— Как? Кто ее нашел?
— Это Мориц. Дизер хунд [12]. Он лаял, не переставая, пока я не вышел посмотреть, что там. А он что? Ведет меня прямо туда, к кустам, и там мы видим женщину — лежит, не шевелится. У меня во дворе!
— Быстро думай, деда! Ты ее трогал? Двигал с места?
— Найн, я попробовал с ней говорить: варум — сказал я, — почему здесь лежите? Пожалуйста, мадам, уходите, тут не спальня, а она — лежит, тогда я понял, что она не может встать, говорить… Так я подумал — может, она больна, может, упала. Я понимаю что есть большая проблема и иду в свой кабинет всё уладить. Но этот Якоб! Он берет женщину к себе в комнату, чтобы она спала, и даже снимает ей обувь, чтобы ей было удобнее спать.
— Полиция будет его подозревать! Это большая ошибка, деда!
Дедушка покраснел от злости.
— Мне не нужен анализ ситуации! Я знаю, что мы в беде. Я боюсь, что у меня снова заберут Якоба. Габи, я тебя прошу! Что ты делаешь?
Что я делаю?! Ситуация была — хуже некуда! Мертвую женщину ночью перетащили в домик Газеты. Возможно, Газета был свидетелем убийства. Может быть, он видел убийцу. Сейчас он сидит рядом с трупом и оставляет на нем отпечатки пальцев. Он присвоил его, как новую игрушку! Плохо, очень плохо! От волнения и растерянности меня даже мочевой пузырь перестал беспокоить. Голова работала со страшной скоростью, но не могла найти выхода из создавшейся путаницы.