Она умолкла. Я смотрела на нее со злостью:
— Какой — такой?
Она не ответила.
— Ты знаешь покупателя, ради которого Магнук пошел на убийство? — спросила я.
— Почему ты спрашиваешь, Габи? Ты замышляешь новую сделку?
— Не совсем, — сказала я и потащила ее к окну. — Видишь вон того красавчика? Это мой телохранитель. А знаешь, почему его ко мне приставили? Потому что твой покупатель любит отломанные пальцы, отрезанные груди и кровоточащие головы. Ты должна знать, с кем имеешь дело!
Она прижала руку ко рту, сдерживая крик.
— Да, мы провели с ним непростую ночку. Послушай, ты должна всё рассказать Шамиру.
— Ну ты загнула! — хихикнула эта сволочь. — Подумай — мы с тобой можем кое-что заработать, покупатель не постоит за ценой. Возможно, он кажется опасным, если не получает…
— Рут, я понятия не имею, где картина.
— Пойди к Якобу! Надави на деда!
— И тогда твой коллекционер разрежет меня без наркоза?
— Что ты несешь! Речь идет о тонком ценителе искусства, о культурном человеке, который…
— …который готов приобрести также дедушкины уши, твой нос и несколько моих пальцев, как же ты не понимаешь?! Кто бы он ни был — миллиардер, сделавший деньги на лифчиках или на бельевых прищепках, — он нанял нескольких амбалов, которые сделают для него всё!
— Габи, знаешь, что ты сможешь купить на полмиллиона долларов, которые получишь за картину?
Ах так?! Теперь уже она охмуряет меня?
— Так как, Габи, детка? По рукам?
Я посмотрела на нее с отвращением.
— Пропащий ты человек, тетя, совсем пропащий, — сказала я и вышла.
— Подожди, — догнал меня ее голос. — Давай присядем… Мы с тобой можем договориться… — Но я уже взбежала по лестнице в свою квартиру, где обнаружила дедушку, сидящего на диване с книгой в руке, которую он нашел, конечно же, в книжном шкафу, бывшем когда-то его, и шепотом читающего биографию некоего Проклятогогитлера.
— Дедушка!
— Габиляйн, где ты была? Я перечитываю, как этот гад покончил с собой вместе со своей сукой… Что с тобой? Ты так выглядишь… Ты была у своей тети?
Я кивнула.
Дедушка вздохнул:
— Ох уж эта девчонка! Ну почему она такая?..
— Действительно, почему? Какая кошка между вами пробежала? Она твоя дочь, деда. Что она тебе сделала?
— Сделала, сделала такое, что я никогда ей не прощу.
— Что? Потопила «Титаник»? Украла ребенка у Линдбергов?
Он не улыбнулся:
— Это она настроила бабушку Йону против Якоба, — в его голосе была горечь и злость. — Это она нашептывала о нем всякие гадости. Это она сказала твоей матери отправить его в психбольницу.
— Я думала, это была мамина идея…
Он отрицательно помотал головой:
— Рут, как змея, говорила твоей матери: «Сделай так, сделай так». Габиляйн, в твоей тете есть много зла, зи ист ейне шлахте персон[44].
— Дедушка, — я чуть не плакала. — С этим пора покончить. Мы должны найти эту картину.
Поблекшая синева его взгляда выдавала усталость, накопившуюся за целую жизнь.
— Ее уже можно открыть миру, дедушка. Это не такой большой скандал. Кого сегодня волнует, что еврейская девушка из хорошей семьи позировала обнаженной художнику-извращенцу?! Посмотри, во что мы впутались из-за этой тайны!
Он не ответил.
— Деда, ведь чем дальше, тем хуже! Сначала Сара Курт, теперь этот Магнук, один раз бандиты проникли к тебе в дом, два раза ко мне. Что еще должно произойти, чтобы ты понял, что эта картина приносит нам одни несчастья?!
И словно в подтверждение моей правоты, снаружи послышался вой сирены, визг тормозов и хлопанье дверей полицейской машины. Раздался топот на лестнице, и, выглянув в приоткрытую дверь, я увидела скверную прическу Шамира, который стоял у двери Рут и стучал в нее кулаком.
— Макс Райхенштейн, — сказала я, — что будем делать?
24
— Шамир сказал, что вам нельзя выходить из дома! — закричал мне вслед бравый парень, приставленный для моей охраны. Мы с дедушкой тем временем продолжали идти к папиному «форду».
— Шамир здесь, разве вы не видели? — крикнула я в ответ. — Он позволил мне выйти. То есть, он даже попросил, чтобы я вышла на пару минут…
Мой телохранитель только пожал плечами.
Две штрафные квитанции украшали лобовое стекло «форда», который в сером утреннем свете казался еще более старым и запущенным. Когда, наконец, пойдет хороший дождь, который отмоет город от летней пыли? Я смяла квитанции и засунула их в карман джинсов.