— Дайте сюда! — потребовал он.
— Я должна ответить — это полиция, — объяснила я. — Мы условились звонить каждый час. Если я не отвечу, капитан Шамир пошлет все силы безопасности, флотилию и противовоздушные силы меня искать.
Телефон умолк, но через пару секунд снова зазвонил.
— Ответьте и скажите, что всё в порядке, — сказал Илия, втыкая мне в спину свое оружие.
Я ответила.
— Габи, это Цви Вайнциблат. Макс с тобой?
— Конечно, — спокойно ответила я. — Скажите капитану Шамиру, что я могу с ним говорить.
— Габи? Я тебя плохо слышу… Я хочу сообщить дедушке что-то важное. Ты сможешь ему передать?
— Да, никаких проблем, — сказала я. — Всё в порядке. Я жду.
— Что? Хорошо… Когда вы ушли, я вспомнил что-то очень важное. К шестнадцатилетию Лиора дедушка заказал для него шахматный столик. Очень красивый. Такой низкий и широкий из вишневого дерева. Может быть, ты его помнишь… — Краем глаза я видела, как фон Шмидт поторапливает своего подручного.
— Заканчивайте разговор, — потребовал мерзавец.
— Так вот, слушай, Якоб попросил уложить между досками стола это полотно. Сказал, что готовит сюрприз. Я ни о чем его не спрашивал. Полотно всё еще там. Я уверен.
— Хорошо, капитан, не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь. В моем дереве никогда не бывает червей или термитов. Ищите в шахматном столике!
Столик Лиора. Дедушка так им гордился! Он сам спроектировал этого неуклюжего уродца, которого после всех пронесшихся над нами бурь и ураганов папа спрятал в кладовую вместе с другими вещами погибшего сына.
Илия вырвал у меня из рук телефон и швырнул его о ближайший памятник.
— Давай и твой тоже! — велел он Душке. Еще один телефон был разбит о белый мрамор памятника. Мы остались без связи…
Я посмотрела на дедушку. Он тяжело задышал и испустил тяжелый стон.
— Ой… Я… Ой, плохо мне… — и наш венский аристократ исполнил драматическое падение, которое могло бы принести ему приз за лучшую роль. Он лежал на земле и стонал, руки его дрожали.
Браво, деда! Ты прошел кастинг! Илия и Шмидт в растерянности уставились на него.
— Он болен, нужно вызвать «скорую», — Душка озабоченно склонился над стариком.
— Не двигаться! — истерически завопил Илия, направляя пистолет на Душку.
— Перестаньте орать! — заорала я. — Вы что, не видите, что он… — тут я горько зарыдала. «Оскар» актрисе за второстепенную роль!
— Ахтунг! — злобно крикнул Шмидт и оттолкнул меня. Он и Душку оттолкнул, и сам опустился на колени рядом с дедушкой. С внушающей тревогу опытностью он прижался ухом к дедушкиной груди и взялся рукой за запястье, прощупывая пульс.
Дедушка не растерялся и стал сильно дергаться. Не знаю, что именно он пытался инсценировать, лежа на кладбищенской земле, — то ли сердечный приступ, то ли воспаление оболочки мозга, а может, какую другую холеру…
— Тащи его в машину! — заорал фон Шмидт, пробудив от задумчивости двоих раскосых садовников.
— Дайте мне подойти к нему! — потребовал Душка. — Я был санитаром. Я видел такие случаи. Он может умереть. Вам это нужно? Еще один труп?
Шмидт встал и подошел ко мне. Он крепко схватил меня за локоть:
— Дайте ключи от машины. А ты оставь старика здесь с парнем, — и он потащил меня за собой. — Девушку и психа мы забираем. Шнель! — крикнул он мне в ухо. — В машину! Быстро!
Илия поволок за собой бедного Газету, который во всё горло распевал немецкую детскую песенку:
— Баке, баке кухен, дер бекер хет геруфен, хет геруфен ди ганце нахт, хет геруфен ди ганце нахт…[46]
— Молчать! — завопил Шмидт, ударил Якоба по голове и затолкал в машину.
Я тоже влезла. Илия сел за руль, и машина ожила — быстро и со скрипом развернулась и поползла по дорожкам кладбища к выходу. Боже, умоляла я, пришли сюда Шамира, сделай чудо! Пожалуйста, Боже, я курить брошу, не буду ездить в субботу, не буду есть креветок в кокосовом молоке, завещаю свое тело науке, целую неделю проживу без секса, всё сделаю, только бы Шамир — король сыщиков приехал. Аминь. Но, похоже, моя линия связи с богом была нарушена, потому что у ворот кладбища вместо синей полицейской машины нас ожидал большой темный автомобиль марки «мерседес». Оттуда вышли двое мужчин в черных очках «аля Бандерас», в серых костюмах и с револьверами знакомого вида, вышли и загородили нам выезд. Они, а не Шамир, не непроходимые заросли и даже не Джейми Раанана.
— Что делать, босс? — спросил Илия.
— Думаю! — заорал фон Шмидт.