Пока заряжала телефон, настолько разомлела в тепле уютного салона, что согласилась на комфортабельную доставку до дома. Тем более, что за рулём сидел молодой парень, нанятый Минки себе нетрезвому на замену.
Я быстро начала клевать носом, с трудом подавляя отчаянные зевки. Предыдущей ночью спала мало, встала рано, да и неспешная прогулка на свежем воздухе после бутылки пива активно поспособствовала физическому расслаблению. В какой-то момент контроль над телом резко прекратился, голова скатилась набок, наткнулась на преграду, облюбовала её в качестве подушки, после чего сопротивление сну стало совершенно невозможно, и я охотно проиграла эту битву. Смущаться и извиняться за ненароком пущенные по чужому плечу слюни буду потом после пробуждения, а пока лишь блаженная истома в предвкушении желанного отдыха.
Звонок телефона грубо вырвал из дремотного оцепенения в полушаге от сонного забытья. Кто-то добрый не позволил мне ославиться перед новым знакомым случайным всхрапом или невнятным бормотанием, которых я хотя и не замечала за собой, но резонно полагала, что подобное вполне может случиться и по закону подлости в самый неподходящий момент.
— Где ты? — спросили в трубке голосом Хеджуна.
Голос звучал нейтрально, без особой заинтересованности или явных претензий.
— Домой еду, — я поспешно выпрямилась и, извиняясь за самоуправство с чужим плечом, смущённо поклонилась Минки. — Гуляла. А вы уже вернулись?
— Я тебя жду.
Весь сон как рукой сняло. Ждёт? В смысле ждёт? Где?
— Родители? — небрежно поинтересовался мой провожатый, наблюдая, как я припала к окну в тщетной попытке опознать окрестности.
— Хуже, — вздохнула в ответ, но тут же опомнилась: — Извини за бестактность: нагло использовала твою машину в качестве своей постели.
Он рассмеялся:
— Обычно в моём обществе не скучают. Стараются блеснуть умом, юмором, обаятельностью, иногда даже прелестями. Скука — моя привилегия: все эти старания понравиться рано или поздно приедаются.
— Бедняжка, — с наигранным сочувствуем произнесла я. — Но тебе повезло. Ты богат, а значит есть деньги на пластическую операцию…
— В смысле? — похоже, любопытный водитель всё это время внимательно прислушивался к нашему диалогу. — Он и так слишком красив. Как айдол.
— Вот именно, что слишком, — охотно поддержала я стороннее мнение. — Надо ухудшить внешность, разориться и жить как все нормальные люди, когда после тяжёлого трудового дня на свидания не остаётся ни сил, ни времени, ни желания.
— Это точно, — согласно фыркнул мой нечаянный союзник.
— О’кей, уговорили, — сдался под нашим общим натиском Минки. — Я счастлививший из смертных. Впредь буду горячо благодарить девушек за внимание к своей нескромной персоне.
— Самых доставучих отсылай ко мне. Я не прихотлив, — добавил шуточку от себя водитель.
— Кстати, о свиданиях, — совсем другим тоном голоса, будто бы продолжил ранее прерванный разговор, спохватился Минки. — Могу я с тобой ещё раз увидеться? Давай обменяемся контактами?
Какой настойчивый. Где же ты был раньше?
— Боюсь, у меня нет сейчас времени на свидания, — уклончиво ответила я, опуская взгляд. — Но вечер был чудесный. Спасибо.
Воцарилось глубокое молчание, которое нарушало лишь приглушённо-невнятное бормотание магнитолы. Я украдкой скосила глаза на соседа — он не показался мне ошарашенным или расстроенным, в отличие от водителя — тот даже затылком умудрялся выражать сильнейшее недоумение.
— Ты меня только что отшила? — тихо спросил Минки.
Зачем уточнять очевидные вещи? Видимо, чтобы окончательно меня смутить.
— Просто оставь ему свой номер, — мужская солидарность взяла верх над субординацией между заказчиком и клиентом. Впрочем, она давно уже была нарушена.
— Всё в порядке. Не хочешь — не надо, — откинул голову на спинку сиденья отверженный красавчик, устремляя непроницаемый взгляд на дорогу.
— Откуда ты знаешь Чонхуна? — попробовала я сменить тему.
— Учились вместе. Я был его сонбэ. До сих пор иногда встречаемся. С ним весело.
— Иногда даже слишком, — улыбнулась я.
— А ты, значит, живёшь по соседству?
— Живу…
Остаток пути мы провели куда более непринуждённо.
Глава 18
От лица Хеджуна
Поздний осенний вечер в отдалённом от центра жилом районе был удивительно тих. Почти никто не попадался навстречу. Перечёркнутая тенями домов и деревьев улица извивалась змеёй, серебрясь светло-серыми чешуйкам-булыжниками в свете многочисленных фонарей.