Саша неторопливо прошла к дальней стене студии, где Лайам развесил несколько больших картин. На мольбертах стояли три работы поменьше. Полотна произвели на Сашу потрясающее, мощное впечатление, он смело пользовался цветом, а большие размеры картин лишь усиливали воздействие. Она долго смотрела на картины и едва заметно кивала головой, а он стоял, затаив дыхание. Ксавье знал, что Сашино молчание – это хороший знак. Но этого не знал Лайам. Он следил, как Саша внимательно изучает его картины, и обмирал от страха. Когда она наконец повернулась к нему, у него буквально перехватило дыхание. Саша произнесла пять слов: «Картины великолепные. Я их беру». Потом он признался ей, что в этот момент чуть не упал в обморок. Он издал победный вопль, схватил ее и закружил по комнате, оторвал от пола и наконец, с глупой улыбкой на лице, поставил на место.
– Господи, поверить не могу! Я вас обожаю! Бог мой! Я уж думал, вы все забракуете, скажете, что все это гроша ломаного не стоит.
– Стоит! Еще как стоит! – Она улыбнулась. Саша радовалась за него и была благодарна Ксавье за то, что он нашел Лайама и вытащил ее сюда. – Работы превосходные. Вы так чувствуете цвет, так передаете его, что дух захватывает. У меня даже слезы навернулись. Но имейте в виду, раньше, чем через год, выставку мы вам устроить не сможем. У нас все наперед расписано. Я хочу выставить вас не в Париже, а в Нью-Йорке.
Парижские выставки всегда проходили более камерно. Все значительные выставки современного искусства Саша предпочитала делать в Нью-Йорке. Ксавье отметил про себя и этот добрый знак, надо будет потом Лайаму сказать. Он не хотел выдавать все Сашины секреты при ней. Сейчас он искренне радовался, что устроил эту встречу. Он тоже считал Лайама потрясающим художником и был счастлив, что его мать разделила его мнение.
– О господи! – опять выдохнул Лайам, сел на пол и чуть не расплакался. Он шел к этому часу почти двадцать лет, и вот его звездный час настал. У него будет своя выставка в галерее «Сювери» в Нью-Йорке! Обалдеть! В это невозможно поверить! И у него в студии сидит сама Саша де Сювери и нахваливает его картины. А Саша уже рассказывала о том, как много ему придется потрудиться, чтобы подготовить выставку. – Как мне вас благодарить? – Он взирал на нее с таким благоговением, будто она была материализовавшимся чудом. Он ощущал себя ребенком, которому явилась сама Дева Мария.