Телу было хорошо. Хорошо и свободно. Хотя Алекс знал, что он пристегнут к креслу так, что пошевелиться совершенно невозможно. Телу было легко, словно над ним плыли мягкие пуховые облака… Тело овевал ветер, прилетевший с земляничных полян… И просверки срастающихся глазных нервов казались сверкающими гранями алмазов.
Друиды обладали самыми сильными и самыми редкими галлюциногенами, они сами синтезировали эти вещества и никогда не продавали их на сторону. Только в пределах колонии. Только тут, после операции, обязательно после операции, клиент мог насладиться неведомыми ему ранее удовольствиями и ощущениями.
Алекс лежал в наркотической дреме уже два или три дня. Ему отводился еще один день на освобождение от последствий наркотического опьянения, после чего заживляющие повязки снимут. Каждый день к нему приходил Гюнтер и информировал его о том, сколько времени Алекс находится в клинике и сколько ему еще осталось, как проходит заживление нервной ткани. Видимо, это делалось для того, чтобы Алекс не терял связи с реальностью. В этот раз все было так же… Но только разговор с Гюнтером был оборван на середине. Он как раз ввел последние капли своего зелья и уже начал что-то говорить… Затем разговор прервался. Гюнтер замолчал, и что-то большое и достаточно тяжелое упало Алексу на колени, чуть ослабла стягивающая правую руку лента. Алекс еще успел что-то спросить, но потом ощутил, как его подняло в воздух и понесло вверх. Потом вниз… Снова вверх… Сквозь облака и ветер, травы проросли сквозь Алекса, жуки пробегали по его нервам. Стало хорошо, захотелось смеяться… Одна только мысль преследовала его в этом сладостном сне — что за странный свист он услышал за миг до того, как разговор с Гюнтером прервался. Или это только послышалось? Мысль затерялась, осталась где-то позади.
Первое, что увидел Алекс, когда наконец освободил руку и осторожно стащил со своих глаз повязку, была голова Гюнтера. Прямо у него на коленях. А тело лежало где-то под операционным столом. Белое покрывало, под которым лежал Алекс, было залито кровью, уже успевшей основательно застыть коричневой коркой. Алекс избавился от наголовных повязок и освободил левую руку. Осмотрелся. В комнате было пусто. Дверь в комнату была распахнута. Алекс был бы плохим наемным убийцей, если бы не освободил тело от закрепляющих лент в считанные минуты. Встал. Тело слушалось достаточно хорошо. В зрении Алекс пока не заметил особенных перемен. Наблюдая за дверью, он осмотрел тело. В голову пришла совершенно неуместная шуточка: «В лесу обнаружен труп, без признаков насилия и без головы».
Выходя из здания, Алекс не встретил ни одного живого человека. И ни одного живого друида. Он обнаружил операционные, где видел приблизительно одинаковую картину. Зарубленные друиды и мертвые пациенты на столах.
В крохотной прихожей смотрел в никуда молодой друид-привратник. Алекс задержался в этом помещении. Наклонился над разрубленным наискосок телом. Похоже, даже на собственную смерть привратник смотрел не своими глазами.
Миловидная девочка, только что поступившая на работу в качестве новой ведущей на один из престижных каналов стрим-новостей, позволила себе слегка поморщить свой очаровательный носик, когда на экран выплыли фотографии разрубленных тел. Она спокойно прочитала текст о жестоком нападении неизвестных террористов на колонию-клинику секты друидов и перешла к другим сообщениям и репортажам. В тот же вечер она была уволена за несостоятельность, что поставило жирный крест на ее карьере. Заведующий каналом считал, что ведущий должен быть абсолютно невозмутим, даже если читает сообщение о всемирной катастрофе, а в студии кого-то расстреливают.
Утро. Почему оно всегда такое розовое? Каким бы серым ни был мир вокруг, утро всегда пытается окрасить его в какие-то нежные цвета…
Летом солнце встает рано. И, может быть, поэтому в эти часы так хорошо спать? Может быть, поэтому в эти часы никто не выглядывает из окон и не шумит в ответ на два хлопка, гулко прокатившиеся по улице? Или из-за розовой истомы, что навалилась на город, мусороуборочная машина свернула в переулок, едва завидев упавшего на дорогу человека с дырой в голове? Вряд ли…
Алекс даже успел разглядеть глаза водителя за стеклами мусоросборника. Вытаращенные. И дергающаяся щека. С этим все ясно, он сегодня утром ехал по совсем другой улице и ничего не видел. Вот и ладно.
Телом, лежащим на асфальте, Алекс не интересовался. С расстояния пяти метров он бил без промаха. Один выстрел в грудь, второй в голову. Точно в лоб.
Странная штука человек. Был, шел куда-то, обидел кого-то или встал на пути у кого-то… Потом два выстрела, и две свинцовые капли превращают человека в тело. Без опознавательных знаков. Просто тело. Чья-то память будет хранить его живой образ, а от тела избавятся, как от ненужной игрушки.