Жест бессловесный, безмолвный мой крик
слышат не уши.
У кого есть они – напрямик
слушают души.
Шаланда желаний
Шаоанда уходит. С шаландой неладно.
Шаланда желаний кричит в одиночестве.
Послушайте зов сумасшедшей шаланды,
шаланды – шаландышаландышаландыша –
л а н д ы ш а хочется!
А может, с кормы прокричала челночница?
А может, баржа недотраханной бандерши?
Нам ландыша хочется! Ландыша хочется!
Как страшно качаться под всею командой!
В трансляции вандала, вандала, вандала
«Лаванда» лавандалаванда не кончится.
А море, вчерашнее рашен, дышало,
кидало до берега пачки цветочные.
И все писсуары Марселя Дюшана
белели талантливо. Но не точно.
И в этом весь смысл королев и шалавы
последней, пронзающей до позвоночника,
и шепот моей сумасшедшей шаланды,
что я не услышал:
«Л а н д ы ш а хочется!»
Баллада о Мо
Словно гоголевский шнобель,
над страной летает Мобель.
Говорит пророк с оглобель:
"Это Мобель, Мобель, Мобель
всем транслирует, дебил,
как он Дудаева убил.
Я читал в одной из книг –
Мобель дик!.."
– А Мадонна из Зарядья
тройню черных родила.
"Дистанционное зачатье" -
утверждает. Ну, дела!
Ну, Мобель, погоди...
Покупаю модный блейзер.
Восемь кнопочек на нем.
Нажму кнопку – кто-то трезвый
говорит во мне: "Прием.
Абонент не отвечает или временно недоступен
звону злата. И мысли, и дела он знает наперед..."
Кто мой Мобель наберет?
Секс летит от нас отдельно.
Жизни смысл отстал от денег.
Мы – отвязанные люди,
без иллюзий.
Мобеля лауреаты
проникают Банку в код.
С толстым слоем шоколада
Марс краснеет и плывет.
К непорочным идеалам
так убийственно близки
папарацци за Дианой
понеслись вперегонки!
Ты теперь дама с собачкой –
ляжет на спину с тоски,
чтоб потрогала ты пальчиком
в животе ее соски.
Если разговариваешь более получаса,-
рискуешь получить удар
самонаводящейся ракетой.
– Опасайтесь связи сотовой.
– Особенно двухсотой.
– Налей без содовой.
Даже в ванной – связи, связи,
запредельный разговор,
словно гул в китайской вазе,
что важнее, чем фарфор.
Гений Мобеля создал.
Мобель гения сожрал.
Он мозгов привносит рак.
Кто без мозгов – тот не дурак.
"Мо" - сказал Екклезиаст.
Но звенят мои штаны:
"Капитализм – это несоветская власть
плюс мобелизация всей страны".
Черный мобель, черный мобель
над моею головой,
нового сознанья модуль,
черный мобель, я не твой!
– Не сдадим Москву французу!
– В наших грязях вязнет "Оппель".
Как повязочка Кутузова
в небесах летает мобель.
МОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬ-
МОБЕЛЬМО БЕЛЬМО...
Слепы мы.
Слепо время само.
Улёт 1
на деревьях висит тай
Очки сели на кебаб
лучше вовсе бросить шко
боже отпусти на не
ель наденет платье диз
фаны видят мой наф-на
и на крыше нафтали
боже отпусти на не
не мелодия для масс
чево публику пуга
Зыкина анти му-му
боже отпусти на не
тятя тятя наши се
цаца цаца на мертве
до свидания белъмон
инактриса. пошла к
зонцы выбирают барби
Нику дали шизофре
рновскую вкушают СМИ
леннона проходят в шко
господи пусти на не
ад пусти меня на зап
да хотя бы в Нику
enthusiasm это kitch
телеОРТроди
рты разинули абор
Оба сели в свои вольв
мент проверил их доку
оказались безрабо
ердие безрукой Милос
в лампочках презервати
много в человеке те
Политически у жо
единенье кажный раз
Сколько жен/ударов в мин
Я кричу что гибнет росси
боже отпусти на не
Лампа-жизнь разбилась попо
ты не оправдала меч
боже отпусти на не
* * *
Смысл России в час распитий
простучит состав в степи:
наша культ-столица – Питер
Питер – питерпитерпитерпи – ТЕРПИ
Гойя
Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой...
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
Осень в Сигулде
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
леса мои сбросили кроны,
пусты они и грустны,
как ящик с аккордеона,
а музыку - унесли,
мы – люди,
мы тоже порожни,
уходим мы,
так уж положено,
из стен,
матерей
и из женщин,
и этот порядок извечен,
прощай, моя мама,
у окон
ты станешь прозрачно, как кокон,
наверно, умаялась за день,
присядем,
друзья и враги, бывайте,
гуд бай,
из меня сейчас
со свистом вы выбегайте,
и я ухожу из вас,
о родина, попрощаемся,
буду звезда, ветла,
не плачу, не попрошайка,
спасибо, жизнь, что была,
на стрельбищах
в 10 баллов
я пробовал выбить 100,
спасибо, что ошибался,
но трижды спасибо, что
в прозрачные мои лопатки
входило прозренье, как
в резиновую перчатку
красный мужской кулак,
"Андрей Вознесенский" - будет,
побыть бы не словом, не бульдиком,
еще на щеке твоей душной -
"Андрюшкой",
спасибо, что в рощах осенних
ты встретилась, что-то спросила
и пса волокла за ошейник,
а он упирался,
спасибо,
я ожил, спасибо за осень,
что ты мне меня объяснила,
хозяйка будила нас в восемь,
а в праздники сипло басила
пластинка блатного пошиба,
спасибо,
но вот ты уходишь, уходишь,
как поезд отходит, уходишь...
из пор моих полых уходишь,
мы врозь друг из друга уходим,
чем нам этот дом неугоден?
Ты рядом и где-то далеко,
почти что у Владивостока,
я знаю, что мы повторимся
в друзья и подругах, в травинках,
нас этот заменит и тот -
"природа боится пустот",
спасибо за сдутые кроны,
на смену придут миллионы,
за ваши законы - спасибо,
но женщина мчится по склонам,
как огненный лист за вагоном...
Спасите!
Вступление
Открывайся, Америка!
Эврика!
Короную Емельку,
открываю, сопя,
В Америке — А м е р и к у,
В себе —
с е б я.
Рву кожуру с планеты,
сметаю пыль и тлен,