Комната явно нуждалась в проветривании.
Алексей нащупал пульт и включил телевизор. На канале шли криминальные новости. Поморщившись, Алексей выключил телевизор и бросил пульт.
Голова побаливала. С наибольшим удовольствием Алексей выпил бы сейчас несколько банок пива и проспал бы до вечера.
Но сегодня это было невозможно, потому что через пару часов его ждали в редакции. Сегодня будет важный клиент. Петр Семенович вчера в разговоре с Алексеем несколько раз подчеркнул это словосочетание — важный клиент.
Пиво пришлось заменить двумя быстрорастворимыми таблетками аспирина. В холодильнике нашлась пара замороженных гамбургеров. Пиво там тоже обнаружилось, но Алексей мужественно отвел взгляд и оставил вожделенные банки охлаждаться до лучших времен.
Кинув гамбургеры в микроволновку, Алексей отправился в душ. Из зеркала на него посмотрела полусонная небритая физиономия с глубоко запавшими глазами и слегка мутноватым взглядом.
— Доброе утро, — поприветствовал Алексей свое отражение.
Отражение ничего не ответило, только слегка скривило рот.
— Ну и ладно.
Душ вернул бодрость, избавил лицо от опухлости и придал облику Алексея необходимое самоуважение.
Бриться он не стал. Какой уважающий себя журналист станет бриться перед встречей с важным клиентом? Свежевыбритый отечественный журналист, как правило, производит впечатление некомпетентности.
«Ишь ты, — думает про такого журналиста клиент, — как старается понравиться, что аж выбрился до синевы. Наверное, писать не умеет».
Поэтому настоящие мастера пера бреются крайне редко, а многие из них вообще отращивают бороду. В этом журналисты очень похожи на режиссеров. На худой конец, и те, и другие отпускают усы.
Гамбургеры оказались мерзкими, но что-нибудь съесть было необходимо. Обкусав каждый до половины, Алексей взял со стола мобильный телефон и пошел на улицу.
Машины у него не было. Из принципа. Алексей предпочитал ездить на такси. Так было удобнее, безопасней, избавляло от множества хлопот, которые неминуемо повлекло бы за собой приобретение личного автотранспорта.
Купив в соседнем магазине банку энергетического напитка (естественно, безалкогольного), Алексей поймал первого встречного частника и отправился в редакцию.
Под залихватскую мелодию о прелестях тюремной жизни, доносившуюся из автомагнитолы, Алексей проехал несколько кварталов. Если бы он был сейчас начинающим журналистом, он бы успел состряпать за время пути несколько коротеньких заметок. Не исключено, что одна из них попала бы на первую полосу.
На перекрестке стоял полуобгоревший автобус, возле которого столпилось изрядное количество народа. Кроме любопытствующих здесь находилось две кареты «скорой помощи» и милицейская машина. Перед толпой возвышался усатый капитан средних лет, которому что-то активно объясняли две старушки. Очевидно, это был опрос свидетелей.
Однако Алексей, поглощенный кофеиносодержащим напитком, призванным полностью восстановить потраченные силы и добавить новых, даже не заметил этого. История о простом парне, который по малолетству попал в тюрьму из-за девицы и, доказав на зоне, что он не хвост собачий, вышел на свободу уважаемым человеком, занимала его гораздо больше.
В общем-то, это было естественно. Автобусы и вертолеты сгорают в России каждый день, а вот по-настоящему жизненную песню можно услышать только в такси. Да и то не всегда.
Пройдя мимо уныло сидящих вдоль стены внештатников, Алексей подмигнул секретарше и направился прямо в кабинет главного редактора. Внештатники уважительно посмотрели ему вслед.
Петр Семенович был в кабинете один. В данный момент он наливал себе в рюмку коньяк.
— Будешь? — поинтересовался он.
Алексей отрицательно помотал головой.
— Ну и правильно, — равнодушно сказал Петр Семенович, опрокидывая рюмку в рот.
Алексей подошел к окну и посмотрел вниз.
— Что за спешка? — спросил он, не оборачиваясь.
За спиной тем временем раздавалось характерное бульканье вновь наполняемой рюмки. Минуту длилось молчание, после чего послышался звук убираемой в стол бутылки.
— Серьезный заказ, Алеша.
— Сколько? — Алексей вполоборота повернулся к Петру Семеновичу.
— Не знаю, — раздался спокойный ответ, — он не сказал, а я не спросил.
На этот раз Алексей повернулся к Петру Семеновичу, полностью и сел на стул.
— Что, так круто?
— Очень круто.
— И кто он?