— Мы живы, Андрей?
— Все в порядке. Машина цела. Вы слегка ударились головой.
— Где эти?
— Скрылись.
— Поехали в аэропорт. — Тут же, выпрямляясь, скомандовала она.
— С вами точно все в порядке? — Он не решался сдвинуться с места.
Она кинула взгляд за окно. Шофер говорил по мобильному. «Наверное, звонит Борису».
— В любом случае нужно ехать. И немедленно.
Глава вторая
Александр Борисович Турецкий стоял в автомобильной пробке и нервно барабанил пальцами правой руки по коленке. Совещание должно было начаться через полчаса, и Александр Борисович подозревал, что приехать вовремя он никак не сумеет.
Это было двойне Неприятно, тем более что совещание собрал сам Александр Борисович. И сам назначил его на двенадцать часов.
«Чертовы пробки! — раздраженно думал Турецкий. — Москва превратилась непонятно во что. Ни пройти ни проехать».
Пару дней назад он прочитал в журнале интервью с известным американским актером, недавно побывавшим в России.
«Москва — произвела на меня страшное впечатление, — признавался актер. — До этого я никогда не был в России и знал о ней только из русской литературы, которую очень люблю. Петербург я представлял себе мрачным, зловещим городом. Таким, как его описывает Достоевский. Или Пушкин в «Медном всаднике». Москва же, наоборот, казалась мне городом очень уютным, домашним. Я побывал в обоих этих городах и обнаружил, что сейчас в них все по-другому. Нынешний Петербург показался мне гораздо более уютным городом, чем современная Москва с ее огромными скоростями и чудовищными пробками. Поездка по Москве из конца в конец может занять несколько часов. Таких пробок я не встречал даже в Париже».
«Черт!» — наверное, уже в десятый раз выругался Александр Борисович.
По всей видимости, его ругань возымела действие. Внезапно впереди стоящие машины начали потихоньку двигаться. Не прошло и десяти минут, как пробка рассосалась.
«Отныне стану почаще ругаться», — решил Александр Борисович.
К зданию Генеральной прокуратуры он подкатил за десять минут до начала совещания. Оставив машину на стоянке, Александр Борисович схватил папку и быстрым шагом направился внутрь. Без одной минуты двенадцать он открыл дверь в свой кабинет.
В кабинете уже находились Виктор Солонин и начальник ГУБОП генерал-майор милиции Олег Иванович Стрельников. Они сидели за столом друг напротив друга, пили чай и угощались свежими булочками, принесенными из находящейся неподалеку пекарни.
— А вот и я, — непонятно зачем сообщил присутствующим Александр Борисович.
Присутствующие молча поприветствовали Турецкого и продолжили поглощать булочки.
Разве можно начинать совещание, не подкрепившись. Сделав себе чашку кофе, Александр Борисович присоединился к коллегам.
Через пятнадцать минут с булочками было покончено. Все трое с явным сожалением посмотрели на пустую тарелку, после чего приступили к обсуждению текущих вопросов.
— Как продвигается расследование об убийстве двух ювелиров? — начал Турецкий. — Эти убийства действительно связаны между собой? Олег Иванович, что у вас нового?
— В данный момент мы почти на сто процентов можем быть уверены, что эти убийства связаны. В первую очередь почерк убийцы. А также результаты баллистической экспертизы.
— Мотив?
— С этим проблемы. Квартира Смоленского была в идеальном порядке. Из нее ничего не похищено, кроме кассет с камер слежения. В квартире Баха, наоборот, все было перевернуто вверх дном. Как будто мамай прошел. Но зато сейчас у нас есть предположение, что именно пытался отыскать преступник. — Олег Иванович сделал паузу и поочередно посмотрел на Турецкого и Солонина.
— Ну, Олег Иванович? Не тяни, — попросил Турецкий. — Что вы там раскопали?
— Да это, собственно, не мы. Спустя четыре дня к нам пришла жена Баха, Валентина Петровна. Пришла прямо ко мне. Ни с кем, кроме меня, говорить не хотела. Она была в курсе дел своего мужа, вела его бухгалтерию, а также знала о том, о чем больше не знал никто. Она знала, где Виктор Бах оборудовал свой тайник.
— И где же?
— Оборудовал он его в подвале собственного дома. Замуровал сейф прямо в пол, дверцей вверх. Я такого, честно говоря, ни разу не видел. Дело в том, что дверца сейфа была покрыта раствором цемента, а сверху паркетом. Кстати, звук в этом месте был точно такой же, как и на всем остальном полу. Ну да ладно. Это неважно. Код сейфа был ей известен, но, пока был жив сам Бах, она туда никогда не заглядывала. После смерти мужа, естественно, заглянула. И обнаружила она там камешек. Черный бриллиант. И стоимость этого черного бриллианта ни много ни мало, а почти что два миллиона долларов. Вот такие дела. — Олег Иванович снова помолчал. — Но это еще не все. Валентина Петровна клятвенно заверила меня, что этого камня она никогда раньше не видела. Она сама неплохо разбирается в драгоценных камнях и сказала, что обычно муж занимался камнями гораздо меньшей стоимости. Камень она принесла мне.