— Как?
— Для соблюдения конспирации.
Оба расхохотались. Но вдруг Черниченко внезапно прекратил смеяться. Его лицо стало злым, а глаза сузились в щелки.
— Ненавижу таких гадов, — прошипел он, — сука продажная! Я, полковник Комитета государственной безопасности, из-за того, что разные продажные генералы не потрудились за собой как следует подтереть, срок мотал. Суки!
— Успокойся, Федор. — Климов вновь наполнил его рюмку. — Выпей. Скоро они все кровью умоются.
— Я — Вилес, — отчеканил Черниченко, глядя невидящим взглядом сквозь Климова. — Вилес Лапине. 1952 года рождения.
Схватив рюмку, он опрокинул ее в рот. Коньяк попал не в то горло, и Черниченко зашелся кашлем.
Климов постучал его по спине, и кашель прекратился.
— Ну что, успокоился? — спросил Климов. — Не впадай в истерику. Нам сейчас нужны железные нервы и твердый рассудок. Понятно, Вилес?
— А говорил, запомнить не можешь? — усмехнулся Черниченко. — Да понимаю я все, Аркаша. Не переживай. А впадать в истерику я только при тебе и могу. Потому что мы с тобой друг друга знали еще тогда, когда ничего этого не было. Ни Трениных, ни Канторов, ни всей этой фигни. Ладно, кончилась лирика. Давай обратно к делам. По моим данным, «Самоцветы» готовятся переправить из Намибии большую партию черных алмазов. Кантор вернулся в Россию в первую очередь по этой причине! Сейчас мои люди, при активном содействии генерал-майора Буянова, выясняют, где и когда это произойдет. Поскольку Кантор по объективным обстоятельствам не сможет получить эту партию, ее получим мы. А точнее, вы, Аркадий Семенович, вместе с моим старинным другом Яковом Севастьяновичем. И в тот самый момент, когда Тренин будет торжествовать победу, неожиданно произойдет досадное недоразумение, которое помешает ему в полной мере насладиться успехом. Он умрет. А мы, как ближайшие партнеры, заберем себе весь бизнес.
— Не забывай, существует еще и Бабушкин, — напомнил Климов. — Он может не согласиться.
— Если он не согласится, то присоединится к остальным партнерам.
— Так, может, нам не стоит с этим тянуть?
— Стоит, — покачал головой Черниченко. — Он живет в этой гребаной Намибии более десяти лет. Он там всех знает, и его каждая собака знает. Зачем нам терять таких людей. Это только наши силовые ведомства разбрасываются хорошими кадрами. Поэтому наша страна сейчас в заднице. А поскольку мы не хотим оказаться там, где наше государство, мы не станем торопиться. Ладно, Аркаша, давай выпьем за то, чтобы думать головой. Если мы и дальше будем так поступать, у нас все получится.
Глава вторая
До Екатеринбурга Галина доехала без приключений. Соседи по плацкарту попались спокойные, и большую часть пути она рассматривала сквозь окно классические среднерусские пейзажи. Покосившиеся деревеньки, широкие поля, затянутые льдом водоемы, на которых были отчетливо видны фигурки любителей зимней рыбалки. Параллельно с этим Галина изучала книгу «Современные методики преподавания в средней школе». Книга была написана очень невнятно, и большая ее часть была посвящена игровой методике. Автор утверждал, что игровая форма обучения одинаково успешно работает и в начальных, и в старших классах.
С этим постулатом Галина была не согласна. Игра — это, конечно, прекрасно, но ведь какие-то вещи надо просто учить. Например, стихи.
Впрочем, автор книги — а из аннотации Галина узнала, что он имеет звание профессора и доктора педагогических наук, — заявлял парадоксальную вещь. Он считал, что учить стихи в школе вообще не обязательно. Он был явным приверженцем точных наук.
Почти на пятидесяти страницах он демонстрировал, как в игровой форме выучить таблицу умножения, и утверждал, что точно так же можно выучить и логарифмы, и интегралы.
Отчего-то доводы доктора педагогических наук показались Галине неубедительными.
И вообще эта книга очень напомнила ей одно теле-шоу, идущее на каком-то из центральных каналов. Там людям (разумеется, случайно выбранным семьям) предлагалось бесплатно сделать ремонт в квартире. Авторитетные дизайнеры по интерьерам излагали свои выстраданные концепции и предлагали свое оригинальное решение.
Решения подчас действительно были крайне оригинальными. Например, смешать в одной комнате какие-нибудь народные мотивы (от древнеславянских до древнеацтекских) и ультрамодный кибернетический стиль а-ля фильм «Матрица». Выглядели такие экзерсисы, мягко скажем, специфически. Впрочем, дизайнеров это абсолютно не тревожило, поскольку какие-то вещи рассчитаны не на средние умы. Но главной особенностью этих авторских «ремонтов» было нечто другое, из-за чего у Галины и возникла параллель с книгой. Дизайнеры абсолютно не брали в расчет утилитарное назначение квартиры. Все, что не укладывалось в рамки их концепции, безжалостно выносилось вон. Так, например, вместо нескольких книжных шкафов в комнате появлялась тумбочка с небрежно набросанными журналами и плетеное кресло. Зато на полу добавлялся горшок с экзотической пальмой, а на стене развешивался гобелен с несколькими японскими иероглифами. Или из квартиры бесследно исчезала стенка, а на ее месте появлялась хрупкая этажерка с выставленными на ней глиняными фигурками гномов.