Для Хаарградского леса птицы – это обычное дело, однако за тридцать два года, что Эрдгар провёл в рядах Смотрящих, он так и не привык к их несмолкаемым перекличкам и угрожающим пикировкам с высоты.
- Они постоянно тут кружат? – поинтересовался, следуя за ним по пятам, Тайгар Нойс.
Тайгар – совсем еще «зелёный» юнец, молодой, неопытный, из вновь прибывших. Он постоянно втягивал голову, очевидно, в попытке спрятаться, и озирался по сторонам, проверяя, на месте ли его глаза, нос или уши. Эрдгар не мог дать гарантии, что глаза, нос или уши Тайгара останутся в целости и сохранности через месяц или два после очередного обхода, потому что знал – Хаарградский лес не прощает ошибок. Ему, Эрдгару, например, лес не просил одной-единственной оплошности...
- Постоянно, - усмехнулся Найгар, один из Смотрящих первой ступени, избавив Эрдгара от необходимости отвечать. - А что, уже испугался, малыш? – Он обошёл застывшего в нерешительности Тайгара и, взглянув в небо, рассмеялся. - Кажется, что небо чёрное и вот-вот на голову свалится, правда? – Он обернулся к юнцу и сказал: - Ты в своём Хартбурге, небось, и не видел такого? – Ответа он не ждал, рассмеявшись, двинулся следом за Эрдгаром.
Найгар был новичком, лишь в прошлом году он заступил на службу, однако, зарекомендовав себя умелым следопытом и успешно пройдя испытательный срок, зимой, в день зимнего солнцестояния, молодой человек был принят в ряды Смотрящих. У парня действительно был талант, с этим Эрдгар не согласиться не мог, однако была у него ярко выраженная отрицательная черта характера – излишняя самоуверенность. Её в человеке, а особенно в Смотрящем, должно быть в меру, иначе можно поплатиться не только глазом или рукой, но и самой жизнью.
Эрдгар Однорукий, как звали его все вокруг, исключая разве что жену и детей, сплюнул табак и поднял глаза в кишащее вороньём небо. Недобрый знак, подумалось ему. Сколько на свете прожил, - а минувшей зимой ему стукнуло уже пятьдесят два, - никогда еще чутьё его не подводило. Не в том, что касалось ежедневного Обхода.
Он вдруг застыл и, не произнося ни слова, поднял здоровую руку, давая немой знак остановиться Найгару и Тайгару. Те застыли как по команде: Найгар, тут же схватившись за старый-добрый «винчестер», спрятанный за поясом, а Тайгар – испуганно озираясь в неуверенности, может ли он дышать, или следует задержать дыхание.
Что-то было не так, но Эрдгар никак не мог взять в толк, что именно его тревожит. Рация связи с Кэйгаром и доставшимся ему новичком, Зангаром Торном, молчала, но это ровным счётом ничего не значило.
- Нам нужно разделиться, - повернувшись к напарникам, сказал Эрдгар. - У нас слишком много глаз, чтобы мы попусту тратили время. Солнце скоро сядет. – Он посмотрел на Найгара. – Возьми с собой новенького, идите в сторону Верхней Луговины. Я пойду к Медвежьей Яме. – Эрдгар посмотрел на часы, будто прикидывая, сколько у них есть времени. – Встретимся у Чёрной сосны через полтора часа. Если вдруг что – я на связи. - Он коснулся кармана своей безрукавки, в которой находилась рация. – Всё ясно?
Тайгар не осмелился спорить, а Найгар радостно закивал – наконец, ему доверили одному сделать обход!
Они разошлись в разные стороны каждый со своими мыслями в голове.
Тайгар думал о том, что, возможно, напрасно он всё это затеял. Зря не послушал отца, умасливал мать, чтобы та поговорила с родителем, уговорив отдать младшего сына в класс Смотрящих при Академии. Может быть, это всё не для него? Вон и птицы эти мерзкие, остроглазые, горластые, с крючками-носами и дёгтевыми крыльями, кружат и кружат над ним, будто запугать пытаются. И правда, небо как будто чёрное из-за них...
Найгар прав: он в Хартбурге такого неба никогда не видал. В городе, юго-западной столице Даркфелла, как будто проткнутом сотнями шпилей высотных зданий, остроконечных соборов и макушек ратуш, небо всегда имело бирюзово-голубой цвет. Тайгару казалось, что в этот цвет небо окрашено в каждом уголке Даркфелла, где магия тёмной крови правящей семьи и семей приближённых к королю аристократов сковывала широкий шаг технического прогресса и нивелировала его печальные последствия. Но Тайгар ошибался.
Как ошибся и в выборе профессии, по всей видимости. Смотрящий – это не для него. Стыдно, конечно, будет возвращаться домой, не поднимая глаз, оправдываться и говорить, почему у него опять ничего не получилось, но выносить это чёрное небо, разорванное гортанным карканьем воронья, тоже не был сил.