А незнакомец между тем решительно закрыл за собой дверь и медленно прошёл в кабинет, мимоходом осматривая цепким взглядом обстановку.
Клим, оторопевший от беспрецедентной наглости незваного гостя, поднялся из-за стола. Какого чёрта?.. Да к тому же в такую рань!?
- Кто вы такой? – холодно поинтересовался Петровский, хмурясь. – Почему зашли без разрешения?
- Я постучал, разве нет? – охотно поделился приветствием черноволосый незнакомец. Он сделал несколько шагов вперёд и застыл перед столом, всем своим видом показывая, что имеет намерение этот стол сдвинуть, если тот будет ему мешать. - Интересное дело, не правда ли? – взглядом указал незнакомец на смятый Климом рапорт.
Петровский помрачнел и демонстративно убрал бумагу в папку. А незнакомец криво усмехнулся и нарочито медленно достал из кармана удостоверение, - на вытянутой руке показал Климу.
- Захар Дмитриевич Колчак, - представился он. - Отделение Магической управы.
Клим при этих словах весь подобрался. Холодок пробежал вдоль позвоночника, острыми иглами вонзаясь в мозг и вынуждая его работать в бешеном темпе. Представители Отделения Магической управы никогда просто так к ним не наведываются. По роду своей деятельности им часто приходится контактировать, однако каждый в Эдморе знает, что Магическая управа никому не подчиняется, если чисто формально предлагает сотрудничество, то продолжает действовать согласно своим установкам, и держит ответ лично перед Главой Совета. Это четвёртая власть, своего рода, занимающаяся преступлениями исключительно магического характера, ибо, как известно, магия в стране - под запретом и любое её проявление жестоко карается.
Так почему же представитель четвёртой власти сейчас находится в его кабинете? Что он уже разнюхал, что явился ранним утром?
Клим сощуренными глазам смотрел на мужчину, что появился так внезапно. О Захаре Колчаке он слышал не раз – жёсткий и в чём-то даже жестокий, нелюдимый, волевой, бескомпромиссный следопыт, одним своим видом внушавший в допрашиваемых им людей не просто страх, но ужас.
Что ж, думал Клим, внешность у него была под стать тому образу, который рисовали те, кто имел несчастье с ним схлестнуться в неравном бою. Отталкивающая, пугающая и... да, внушающая трепетный ужас. Оттого, что этот человек, если бы только захотел, мог уничтожить жизнь одним только взмахом руки. Хотя, подумал Клим, изучая неприятное лицо Кочака, ему бы хватило одного лишь взгляда...
- Чем могу быть полезен? – стараясь быть любезным, полюбопытствовал Клим, опускаясь на свой стул и избегая смотреть на папку, в которой лежал рапорт Лесного патруля. Ох, как же ему не хотелось, чтобы дело, которое привело Захара Колчака к нему в столь ранний час, было связано с незаконным пересечением границы вчера днём!
Медленно подойдя к столу, Колчак бросил короткое:
- У вас миленький кабинетик. – Он попытался улыбнуться, хотя ему это и не удалось: на лице застыла весьма отталкивающая гримаса, походившая скорее на оскал. – Жена помогала обставлять?
- У меня нет жены, - сухо ответил Клим, жестом приглашая Колчака сесть напротив себя. – Мне кажется, вам, как сотруднику Магической управы, это должно быть известно.
- О! Мне известно, - опять попытался улыбнуться Колчак. – Интересно было посмотреть на вашу реакцию.
Клим стиснул зубы, криво улыбаясь Колчаку в ответ. Он ему что, зверюшка с не исследованными повадками?
- Присаживайтесь, господин Колчак, - не зная, что сказать, произнёс Клим.
- Да-да, - откликнулся он, продолжая улыбаться кривой холодной улыбочкой.
Он нарочито медленно, будто хищник перед прыжком, вызывая своей медлительностью приступ паники и ярости, опустился на стул напротив Клима. Положил одну руку на стол, постукивая пальцами по столешнице, а вторую засунул в карман куртки, словно готовился достать из него оружие. И впился безумным терзающим взглядом в лицо заместителя начальника Управления тайной службы Эдмора. Петровского передёрнуло – он вначале, чисто интуитивно, хотел отвернуться, спасаясь от яростной атаки, однако вовремя сообразил, что на то и был расчет незваного гостя, а потому пытливо уставился на Колчака в ответ.
Но Захар Дмитриевич не был бы собой, если б не припрятал в рукаве – или в кармане, куда засунул вторую руку, - козырного туза.