- Почему вы всё еще не отдали приказ об аресте нарушительницы, которая пересекла границу? – вызывающе спокойным голосом осведомился Колчак, наконец. И зло сощурившись, добавил: – Почему медлите?
Клим морально к чему-то подобному готовился: не от Колчака, конечно, он ожидал услышать этот вопрос, но ответ на него в своём мозгу уже сформулировал.
- Мне хотелось взглянуть на рапорт, - пытаясь подавить свою неприязнь к этому типу, выговорил Петровский.
- Взглянуть на рапорт? – Брови Колчака взметнулись: не верит он в эту отговорку. - И что вы ожидали в нём прочесть, Клим Романович?
Это вежливо-уничижительное обращение к нему по имени-отчеству отчего-то больше всего обдало Клима холодом, и мужчина передёрнул плечами. А Колчак продолжал в такт заданному им самим ритму постукивать по столешнице пальцами. Раздражая, вызывая еще большую неприязнь, просто выбешивая.
- Гражданка Ярина Витальевна пересекла границу с враждебным нам государством. Незаконно пересекла, - с акцентом заявил он, заглядывая Климу в глаза. – Вы должны были еще вчера отдать приказ об её немедленном аресте. Почему вы этого не сделали?
Ох, это очень нехорошо. Тактика устрашения, значит? Этот Колчак будет идти в атаку и биться напролом!?
- Рапорт попал ко мне поздно вечером, - выговорил Клим, понимая, что уже начинает оправдываться.
- Для сотрудника Тайной службы, Клим Романович, - жёстко перебил его Колчак, - не существует понятий «поздно» или «рано». Вы должны были действовать согласно инструкции, а в ней чёрным по белому написано: при получении информации о незаконном пересечении границы необходимо арестовать нарушившего закон.
Что ж, к нападкам Клим тоже был готов, пусть и не таким яростным.
- Мне нужно было убедиться, что пересечение границы было умышленным. Если это случайный переход...
- Умышленно или случайно, - вновь резко перебил его Колчак, - решать не вам, Клим Романович. Ваше дело – взять преступницу под стражу, доставить в Болдино, а затем в Морфрот, всем остальным, включая расследование случайности произошедшего, будут заниматься иные службы!
Колчак почти шипел змеёй и, когда, наклоняясь к столу, попытался заглянуть Климу в глаза, Петровскому показалось на краткий миг, что у него такой же, как у змеи, раздвоенный язык. И яд сочился из него, обжигая.
- Вы же наверняка знаете, чья она дочь, - продолжил Колчак похоронным голосом. – И вам было известно, что подобные личности на особом контроле у главы Магической управы.
- Так что же, - не выдержав, спросил Клим, - она заведомо виновна, потому что её отец – преступник?!
- Кто так сказал? – изумлённо воскликнул Колчак, повышая голос, и, откинувшись на спинку стула, даже руками всплеснул от негодования и как будто нелепости данного предположения. - Я не говорил, уважаемый Клим Романович. Неужели вы так думаете? – Он снова улыбнулся своей недоулыбкой и неодобрительно поцокал языком. - А еще зовётесь другом детства нашей очаровательной нарушительницы! – издевательски пророкотал он своим невозможным шипящим голосом. И вдруг без предупреждения вновь набросился на Клима. – Именно поэтому вы медлили и не отдавали приказ об её аресте, Клим Романович? - стремительно наклонившись над столом, страшным шёпотом поинтересовался Колчак. - Потому что Ярина Витальевна – ваш старый друг?
Клим, стиснув зубы, молчал, едва сдерживая себя.
- Или же... больше, чем просто друг?
Клим сжал руки в кулаки, приказывая себе терпеть. Ради Ярины. Исключительно ради неё!
- Ай-ай-ай, Клим Романович, - пропел Колчак с издёвкой, отстраняясь, - как некрасиво - смешивать личное и служебное. Это даже больше, чем некрасиво, я вам скажу, это – некомпетентно, Клим Романович.
- Хотите поговорить о моей компетентности? – не выдержав, взорвался-таки Клим.
А Колчак словно этого и ждал: он напрягся, подтянулся, превратившись в единый мускул.
- Не хочу, вашей компетентностью, если в том возникнет необходимость, будут заниматься другие органы, - совершенно серьёзно ответил он. – Я же хочу знать, почему Ярина Витальевна Смолова, нарушившая статью двенадцатую части второй Устава, всё еще не находится под стражей!