Северные рябчики почти не летают, передвигаясь в основном по земле, а если и взлетают, то совершенно невысоко – нижние ветки орешника, к примеру, для них абсолютный предел, поэтому выследить их – первое дело, а уж подстрелить – второе, причём в разы менее сложное, чем первое. А сейчас... неужели они сами ко мне в руки идут?
Я посмотрела на своего помощника, словно спрашивая его, будем ли мы рисковать или отправимся домой. Златко качнул головой, будто фыркая от нелепости предположения о поспешном бегстве, а я усмехнулась.
- Что ж, тогда, - коротко приказала я псу, - обходи с другой стороны.
Умный собачий глаз посмотрел на меня с пониманием и осознанием того, что требуется делать. Еще миг, и Златко, стремительно дёрнувшись с места, помчался в кусты дикого орешника – как раз туда, откуда раздавалось подозрительное кудахтанье. Я поспешила двинуться туда же, однако слева, обходя добычу с другой стороны.
Златко, как заправский охотничий пёс, немало повидавший на большой охоте, гнал северных рябчиков вперёд, заманивая их в силки, а я встречала их с противоположной стороны и метким выстрелом вынуждала замертво падать на жухлую траву и чёрный мох. Всего я подбила трёх черногрудых птах, а вместе с теми, что сидели на ветках орешника, пятерых. Вот это была удача!
Улыбаясь, я обвязала верёвкой лапки пойманных птиц, и обернулась, чтобы разделить радость победы с моим соратником, но не заметила Златко рядом с собой. Нахмурившись, я огляделась по сторонам, но не увидев пса, уже хотела позвать его, когда, услышав позади себя злое рычание, обернулась.
Златко, в защитно-атакующей позе вставший на дыбы, в одно мгновение превратился из всеми любимого домашнего пса в разъярённого волка. Он весь подобрался и кинулся ко мне, громко и отчаянно рыча и лая во всё горло. Я не успела даже испугаться, когда пёс, вцепившись в мой полушубок, будто обезумевший, рвался назад, пытаясь сдвинуть меня с места, и преграждая дальнейшее продвижение.
- Златко!..
Потеряв равновесие от неожиданного собачьего рывка, я упала на мягкую подстилку из мха, ударившись о торчащий из земли корень и упустив в падении свою добычу. Не успев даже ахнуть от пронзившей ногу боли, я накинулась на пса, который, оставив меня позади, не прекращая лаять и рычать, бросился туда, куда мне не позволил ступить.
- Златко, ты что творишь?! – вскричала я, уставившись вслед своему четвероногому напарнику по охоте, и намереваясь отругать того за непослушание. Однако пыл мгновенно угас, а праведный гнев застыл на губах так и не высказанными ругательствами, стоило мне понять, что именно вызвало яростную реакцию Златко.
Сердце бешено забилось где-то в горле, а боль, обжёгшая ногу, казалось, растворилась в оцепенении и страхе, мгновенно растёкшемся по телу.
- Златко... – тихо проговорила я, жестом призывая пса к себе. – Иди сюда. Иди ко мне, малыш.
Но Златко продолжал, разрывая глотку, надрывисто лаять, рычать и скалиться, то подступая на шаг, то вновь пятясь на прежнее место. Как сумасшедший, пёс дёргался и бился, желая кинуться вперёд, рычал и громко лаял. Однако его заливистый лай тонул в лесных кронах, словно произнесённый шёпотом, а потом, будто ударяясь о зыбкий хрусталь стеклянного купола Хаарградского леса, соединявшего границы двух государств, падал к ногам, обездвиженный и растворившийся в звенящей тишине злого места.
Я, приоткрыв рот, едва могла дышать, заворожённо глядя на могучие гиганты, нависшие надо мной стеной.
Хаарграды. Огромные в ширину, что не обхватить и десяти крепким мужчинам, чёрнолистые деревья-призраки, крючковатые сучья которых норовили вот-вот схватить и разорвать в клочья. Чёрные листья шептали что-то в верхушках раскидистых крон, то ли призывая подойти ближе, то ли угрожая не приближаться.
Хаарграды. Прекрасные, могучие, опасные. Прежде мне никогда не доводилось видеть их...
Но прежде я никогда и не подходила так близко к границе.
Хаарграды растут только на земле Даркфелл. На тёмной земле, которая может питать их корни, придавая деревьям силу и мощь и окрашивая листья в чёрный цвет.
Подувший с макушек чёрных зовущих крон ветер донёс до меня их свистящую мольбу.
«Подойди», - будто шептали они мне, едва ли не плача.