— Патрульный может быть на маршруте, а вот где местные шарики?
На каждой точке всегда была какая-нибудь живность, несколько собак, кошки… Собаки обычно принадлежали к самой распространенной породе — русская дворовая, но из-за тяжелых условий жизни и законов эволюции барбосы и шарики достигали весьма приличных размеров. Собачьи стаи от жилья не отходили. Вокруг был лес, хищники друзей человека не жаловали, псы платили той же монетой. Они четко знали свои права и обязанности; будучи всеобщими любимцами, они меж тем не чурались охранной службы. Делали это скорее по велению инстинкта, заставлявшего стеречь территорию стаи, чем из желания услужить людям. Каким-то образом четвероногие сторожа четко видели разницу между военными и гражданскими. Любой приезжий солдат или офицер мог безбоязненно пройти на позицию, шпак рисковал быть атакованным. Собаки всегда встречали и провожали прибывающие на точку транспортные средства. Человека (из своих), уходящего с точки пешком, они всегда провожали до автобусной остановки. И пока «охраняемый объект» не уезжал, группа поддержки не уходила. Благодаря какому-то фантастическому чутью барбосы встречали именно тот автобус, на котором возвращались «из цивилизации» с покупками обитатели точки. На Северном посту собак было аж три, Давыдов помнил об этом с прошлого визита, когда застал четвероногих за уничтожением похищенной у него колбасы.
Однако сейчас никто не встречал радостным лаем. Отворив ворота, группа прошла на позицию. Где-то мерно стучал дизель, в лесу ему вторил дятел.
— Люди-то где? — с недоумением огляделся Расул.
— Иванов, пройдись по станциям, может, у них что-нибудь вылетело, и они всем скопом это дело чинят, а мы с Кудрявых посмотрим в «цубиках», — распорядился Давыдов.
Тропинка к жилью была выложена аэродромным железом.
ЦУБы имели несколько обшарпанный вид. Когда-то они доблестно отслужили свое в геологической партии, затем благодаря знакомству полковых тыловиков и геологических снабженцев были переданы военным под жилье. Теоретически ЦУБ имел все полевые удобства, включая душ. Блок должен был обеспечить нормальный быт в условиях Севера и Сибири, пустынь и степей. На практике же зимой он мгновенно остывал при отключении электричества, а летом создавал внутри атмосферу, более подходящую для парилки.
На Северном были две такие «бочки». В одной изображал из себя Диогена начальник поста — лейтенант Орлов. В другой жил личный состав. Каждый ЦУБ был рассчитан на пятерых жильцов, так что на тесноту жаловаться не приходилось.
Лейтенант и младший сержант поднялись по металлической лесенке в пристанище личного состава. Входная дверь была не заперта. В прихожей оказалось темновато, лампочка мощностью 25 ватт давала слишком мало света. Мишка с удивлением рассматривал помещение с выгнутыми стенами. Давыдов толкнул следующую дверь, и оба шагнули в ярко освещенный отсек — столовую. Пятеро солдат и какой-то штатский тип сидели на стульях в ряд напротив входной двери.
— Привет, чего это вы тут расселись? — приветствовал их Давыдов. — С вами почти сутки связи нет, а вы ни фига не делаете.
— Руки вверх, бросай оружие, — раздалось в ответ.
— Чего, чего? — Мишка и Давыдов повернулись на голос. — Вы тут что, совсем обалдели?..
У окна сидел незнакомец в пятнистой одежде, в руках очень уверенно держал что-то похожее на АКМ, с ребристым цилиндром вместо обычного пламягасителя. Сидящий целился в лицо лейтенанту.
— Руки вверх, — повторил незнакомец.
Ладонь Кудрявых поползла вверх по ремню автомата. Чужак повел стволом в его сторону, оружие плюнуло огнем. Выстрела практически не было слышно. Лязгнули части механизма, зазвенела покатившаяся по полу гильза. Сержантская шапка прыгнула в сторону.
— Я сказал, бросай, — повторил незнакомец. — Все равно не успеешь снять с предохранителя.
— Миша, положи автомат, — сказал Давыдов и обратился к чужаку: — Ты кто такой?
— Здесь вопросы задаю я, мое дело спрашивать, а ваше — отвечать.
Незнакомец улыбнулся. Выговор у него был с легким акцентом. Так обычно разговаривают люди, которые хорошо знают язык, но давно им не пользовались.
— Оба к стене, вон туда. Мешки на пол.
Давыдов огляделся. Рядом сидели все солдаты Северного. Лейтенанта Орлова не было. У одного из бойцов голова была перевязана свежим бинтом. Рядом с ним сидел незнакомый мужчина с забинтованной ногой. У всех были связаны руки. На столе в углу в беспорядке лежало все постовое оружие: пять карабинов, орловский ПМ, патроны. На всякий случай захватившие точку люди добавили к этой груде все опасные с их точки зрения предметы, включая столовые ножи. Туда же почему-то были определены бинокль и буссоль. На подоконнике шипела портативная радиостанция (таких Давыдов не видел отродясь), размерами со школьный пенал, с множеством кнопок сбоку.
— Кто вы такие и зачем сюда пришли? — Незнакомцу в кресле было удобно.
Кудрявых криво усмехнулся в ответ. Давыдов сделал наглую рожу. Во всяком случае, ему очень хотелось, чтобы она выглядела нагло.
Лейтенант уже понял, что точка захвачена и сидящий напротив незнакомец полностью контролирует ситуацию. Все эти факты пока не очень укладывались в голове. Что происходит, кто на нас напал — террористы, диверсанты? До сих пор все басни замполита батальона о вражеском коварстве воспринимались с легкой иронией, кто ж на нас осмелится напасть, мы по ним сразу ракетами как вдарим! Ан нет, осмелились. Чужак не работал на публику. Его поведение показывало, что такая обстановка ему не в диковинку. Уверенным жестом он извлек из кармана наручники и бросил их Давыдову. Ствол при этом даже не дрогнул, ни на микрон не отклонился от цели.
— Один вам, другой напарнику.
Лейтенант исподлобья посмотрел на «оккупанта»: ни фига себе штучки! Не успели ничего сообразить, а уже извольте примерять «браслеты». Остановил взгляд на оружии. С глушителем пали сколько хочешь, снаружи никто не услышит. Да и кому слушать в этой глухомани? Черное отверстие предупреждало: рискни — и ты покойник.
— Я жду ответа. — Незнакомец положил ноги в высоких ботинках на печку, именуемую в военной среде «козлом», а в пожарных протоколах — обогревательным устройством неустановленного образца. — Присаживайтесь, в ногах правды нет. Кстати, о ногах. Если будете отмалчиваться, ваш друг может неожиданно захромать.
— А с кем имею… — начал Давыдов и увидел, как ствол винтовки нацелился Мишке на ногу. — Из Соснового, восстанавливать связь, — бодро закончил Анатолий.
Ствол отклонился от цели. Кудрявых громко выдохнул.
— Уже лучше. — Человек в кресле снисходительно улыбнулся, подтянул за лямку вещмешок и вывалил его содержимое на пол. Он был явно озадачен — из мешка выпали подаренные Черненко дымовые шашки, пакет с сигнальными ракетами, кабель, батарейки к ТАИ-43, лампы для приемника. Незнакомец опорожнил второй вещмешок.
Между тем Давыдов лихорадочно искал подходящий вариант нейтрализации супостата и освобождения от оков. Когда-то, в школьном возрасте, начитавшись про Чингачгука и Зверобоя, Толик научился сносно метать нож в отдельно расположенные предметы. Он любил при случае демонстрировать эти навыки подчиненным. В училище по линии физподготовки лейтенант звезд с неба не хватал, вот и пытался чем-то компенсировать отсутствие высоких спортивных достижений. Хобби способствовало созданию в глазах подчиненных имиджа крутого парня и было предметом лейтенантской гордости. Для пущей важности Анатолий всегда таскал в сапоге нож. Обычно его приходилось использовать по связному назначению — зачищать концы кабеля. Может, рискнуть?
Словно угадав мысли лейтенанта, незнакомец внимательно посмотрел на него поверх мешка.
— Постарайтесь обойтись без ненужного геройства. Вы просто оказались в неподходящем месте. Мой вам совет: сидите и ждите спокойно, пока все закончится.