Привычно засвистели турбины. Кто-то из знакомых летчиков сказал: «В полете я отдыхаю». А ведь и правда, только здесь чувствуешь, что занимаешься настоящим делом. А на земле все заслоняется текучкой. Надо чинить крышу котельной, выполнять план сдачи мяса подсобным хозяйством…
— «Амальгама-старт», я «Пять пятерок», прошу разрешение на запуск и руление…
Отметка цели уже сместилась к северу километров на двадцать от места первой засечки. Оператор монотонно считывал координаты. Наконец Давыдов снова услышал Деда:
— Ждите изделие, идет курсом на вас. Будете наводить, ну и… ни пуха…
— Принял, — отозвался Давыдов. В горле пересохло, как на экзамене, когда не знаешь ответа на билет. Одно дело наводить на тренажере в училище, другое — по-настоящему. Да еще со всеми мыслимыми нарушениями. Рядом ни инструктора, ни преподавателя, если что, отвечать придется самому. Здесь не выключишь тренажер, не попросишь начать упражнение сначала. Давыдов повернулся к толпившимся за его спиной:
— Все из кабины, Кудрявых на станцию, не дай Бог что-нибудь грохнется, ты меня понял?
Тот лишь кивнул в ответ.
— У вас тут магнитофон есть?
Младший сержант-локаторщик выудил откуда-то старенькую «Электронику». Осмотрев магнитофон, Толик спросил:
— Он с микрофона пишет?
— Да, конечно. — Младший сержант включил «Электронику», подиктовал, затем отмотал ленту назад и нажал клавишу «воспроизведение»:
«Один, два, три…» — прозвучало в тишине.
— Сойдет. — Давыдов поставил магнитофон, положил рядом с ним Р-805.
— На сколько кассета? — спросил хозяина.
— Сорок пять минут, это Майкл Джексон…
— Не повезло Майклу. — Убедившись, что лента перемотана на начало, лейтенант поднес к губам вторую радиостанцию:
— Десятое апреля, пятнадцать часов тридцать две минуты, маркер… — начал лейтенант.
Фотопулемета на станции не было, Давыдов решил снимать экран Мишкиным фотоаппаратом. Бежать за ним пришлось старшине. Расул едва успел сменить пленку, когда:
— Азимут сто тридцать, дальность шестьдесят, одиночная, — скороговоркой произнес оператор. — Это перехватчик.
— Есть засечка от изделия, — выдал информацию в батальон подсевший к Давыдову Орлов. — Дай-ка я помогу.
Связист потеснился.
— Расул, будешь делать кадры, только когда я скажу, а то пленки не хватит.
Когда перехватчик находился от поста километрах в сорока, из динамика авиационной станции донеслось:
— «Горка», я «Пять пятерок», прием…
— Курс триста десять, высота три тысячи остаток три тысячи, подлетное семь… — В голосе летчика слышалась ободряющая нотка.
— Вас понял, — немедленно откликнулся Давыдов. — Высотомера не имею, поэтому следите за высотой сами.
— Я в курсе, — отозвался летчик. — Давай целеуказание, не тяни.
— Есть связь с изделием, — прокомментировал Орлов в трубку связи с батальоном.
— «Пять пятерок», вам курс триста пятьдесят…
— Выполняю, — прохрипела радиостанция.
Давыдову предстояло решить чисто навигационную задачу: вывести перехватчик на цель так, чтобы цель попала в диаграмму направленности антенны бортового прицела. Желательно было вывести самолет на цель с задней полусферы, в этом случае для пилота упрощалась задача перехвата. Ведь летчику нужно было все время удерживать в голове характеристики цели и перехватчика, предугадывать последующий курс цели и давать команды, позволяющие перехватчику сближаться с целью по оптимальной траектории. Задача крайне непростая, вдобавок Давыдов должен был вывести перехватчик так, чтобы бортовой прицел захватил ее с первого захода. Лейтенант понимал, что второго захода может попросту не быть, цель уйдет. Грубо говоря, диаграмма направленности антенны прицела — это конус, расширяющаяся воронка, вот в эту воронку и нужно поймать летающую лодку. Задачи такого рода обычно выполняли офицеры боевого управления из штурманов истребительной авиации. Анатолий штурманом не был, в училище он делал нечто подобное на тренажерах в общеобразовательных целях. «Вживую» он наводил впервые, поэтому с него пот катил градом. Но одновременно он испытывал веселую злость и азарт, наконец-то можно потягаться с противником на равных. К тому же теперь Давыдов играл на своем поле.
— Включить форсаж…
— Я его с самого взлета не выключал, какая дальность до цели?
— До цели пятьдесят, он, наверное, на малых уходит.
В кабине росло напряжение. Сможет ли летчик найти цель? Это очень сложно сделать на фоне земли, без данных о высоте. Возможности радиоэлектроники «Су-15» вовсе не беспредельны.
На экране расстояние между отметками сокращалось. Летающая лодка уже заметно отклонилась к границе, почти вплотную приблизилась к красной линии, проведенной на светофильтре ВИКО. Иванов регулярно щелкал затвором фотоаппарата.
— Курс триста тридцать, включить прицел, — внес коррективы Давыдов.
— Да я все уже давно включил. Какая дальность?
— Дальность двадцать.
— Понял, снижаюсь, попробую его увидеть.
Теперь все зависело от пилота перехватчика. Нарушителю совсем немного оставалось лететь до границы, у него были шансы, и немалые, уйти. Давыдову пот заливал глаза, Расул вытер лейтенанту лоб грязным полотенцем.
— Есть захват, есть сопровождение, — наконец-то сообщила желтая коробка. — Есть визуальный контакт.
— Ура, ура, ура… — прошептал Орлов.
На всех лицах засияли улыбки. Толик чуть не подпрыгнул от восторга. Лейтенант ощущал необыкновенную легкость, как будто с плеч свалилась непомерная тяжесть.
— Уничтожить цель.
— А вот это, ребятки, не в вашей компетенции, — с теплотой в голосе ответил летчик. — До связи, ухожу на другой канал.
— Чего это он? — удивился Орлов.
— Наверное, будет полк запрашивать, — предположил Давыдов. — Ты в батальон-то доложи.
Летающая лодка уходила курсом на границу. Больше всего Йенг жалел о демонтированной арт-установке. Будь лодка вооружена, можно было бы помериться силами с истребителем. Тот, пытаясь выполнить все предусмотренные ИКАО[43] действия по протоколу перехвата, пронесся мимо. Лодка подавала то сигнал «вас не понял, повторите», то сигнал бедствия, то «Хай-Джек»[44] и не сворачивала с курса на линейку. «Су-15» находился теперь впереди слева и чуть выше лодки. За стеклом фонаря на той стороне границы мелькали какие-то строения, букашками ползли автомобили.
На КП медлили, наверное, запрашивали в дивизии разрешение открыть огонь. Командир авиаполка сердился: чего медлят, цель-то уходит. Наконец в шлемофоне послышался голос — дали «добро». Только стрелять уже поздно, промахнувшаяся ракета или снаряд неизбежно вылетит на сопредельную территорию.
У пилота не оставалось времени на второй заход с задней полусферы. Приняв решение, летчик включил «полный форсаж» и резко потянул на себя ручку. «Лишь бы высоты хватило», — пронеслось в мозгу.
Задрав нос, перехватчик резко пошел вверх. От перегрузки глаза пилота заволокла пелена, циферблаты приборов смазались. Посветлело, указатель авиагоризонта перевернулся. Некоторое время полет продолжался «вверх ногами». Нарисовав петлю, машина устремилась к земле, потом снова пошла вверх.
Пронесло. Отжав ручку, пилот перевел машину в горизонтальный полет. Теперь он снова был позади цели.
— Ну, дружок, давай полетаем…
Перехватчик серой тенью скользнул под лодкой, вынырнул у нее перед самым носом. В этот момент пилот включил слив керосина. За «сушкой» потянулась струя топлива. Захваченная потоком воздуха маслянистая жидкость разлетелась на мелкие брызги, воздушный вихрь закручивал их спиралевидным облаком. Через несколько секунд полковник закрыл заслонку.