Его упрямство и верность одежде стойбища имели удивительные последствия, о которых он и не задумывался: стойбища его рода были просто завалены заказами на такую одежду. Заказывали все, начиная от модников городка и заканчивая командированными, которым хотелось привезти на Большую землю что-нибудь диковинное, экзотическое и в то же время практичное. Меховая одежда, расшитая бисером, была и удобна, и красива, так что долгими полярными ночами женщины стойбища были заняты шитьем – выполняли городские заказы. Григорий, отец Ивана, гордился сыном, который так хорошо заботится о благосостоянии стойбища.
– Реклама! – говорил Григорий друзьям. – Вот что он нам делает!
– Да, да, – кивали те. – Твой Иван – хороший мальчик. Недаром он родился под счастливой звездой.
– Говорят, что это неважно, – замечал Григорий. – Теперь ученые считают, что все равно, под какой звездой родиться.
– Может быть, – отвечали ему. – Но лучше все же под счастливой. Вдруг ученые ошибаются?
И Григорий соглашался. Он тоже считал, что лучше родиться под счастливой звездой. А ученые… Что ж, они вечно что-то придумывают, всегда что-то новенькое, а звезды как светили с небес, так и светят, и все охотники стойбищ в положенное время уходят туда, к этим звездам, чтобы наблюдать за потомками. А если уж так случится, то и помогать им. Григорий радовался, что у его сына есть хорошие помощники, как положено в хорошем роду.
– Если вы к нам надолго, то можно и вам такую моду, – предложил Иван. – Это моя мама шьет, бывает, что и на заказ. Если хотите, она и вам сошьет.
– Очень хочу! – обрадовался молодой человек. – Я к вам надолго, да. Диссертацию писать. Мерзнуть надоело. По городу хожу – от магазина до магазина. Главное – добежать и не успеть замерзнуть!
Он весело рассмеялся, и Иван засмеялся вместе с ним.
Этот чудаковатый приезжий вроде был взрослым, но совершенно не выказывал своего возрастного преимущества перед пареньком, и с ним было легко и интересно разговаривать.
Бумаги уже были собраны, портфель надежно закрыт на блестящий заиндевелый замочек, и Иван по-прежнему сидел на скамейке. Молодой человек тоскливо посмотрел на заснеженную скамью, но сесть не решился – так и стоял, приплясывая на месте от холода.
– О чем у нас тут диссертации писать? – удивился Иван. – Разве что о нефти… Но нефтяные поля далеко!
– Я историк, – сказал молодой человек и дал Ивану маленький прямоугольник визитки. – Тут, оказывается, были немецкие базы во время Второй мировой войны. Немцы хотели захватить всю Сибирь, а еще их очень интересовали земли за Полярным кругом. «Аненербе» – слышал о такой организации?
– Не-а, – признался Иван, крутя визитку в руках. «Рассадин Илья Александрович, историк» – гласила короткая надпись. – А что это? Ане… в честь какой-то женщины назвали, что ли?
– А вот приходи ко мне в музей, я тебе все и расскажу, – улыбнулся молодой человек. – А то, честно признаюсь, тут я уже совсем замерзаю.
– Приду, – кивнул Иван. – Заодно и про одежду потеплее договоримся.
Молодой человек опять засмеялся, потряс руку Ивана и побежал дальше, крепко прижимая к себе портфель. Иван начал было устраиваться на скамье поуютнее, но вдруг увидел желтоватый прямоугольник письма, затерявшийся в синеватых сумерках полярного дня.
– Постойте! – закричал он вслед молодому человеку. – Подождите! Не всё собрали!
Он подхватил письмо и даже пробежал несколько шагов за историком, но тот, покусываемый за пятки сердитым морозом, несся так, будто участвовал в олимпийском кроссе, и догнать его не было никакой возможности.
– Ну и ладно, – сказал Иван, рассматривая письмо.
Конверт не был заклеен, а может, от времени клей высох и клапан отошел. Но по крайней мере не нужно было вскрывать конверт, а то бы Ивана замучило любопытство. Адрес был написан по-немецки. Иван заглянул внутрь: в конверте были пожелтелые листки письма, написанного по-немецки, как и адрес.
«Все равно ведь собирался в музей зайти. Вот заодно и отнесу», – решил Иван.
Он еще немного посидел на скамье, а потом достал из конверта письмо и начал читать, иногда заглядывая в смартфон. Если бы письмо не было написано по-немецки, Иван, возможно, и не стал бы читать, но именно чужой язык привлек его. Он мечтал поступить в МГИМО, стать дипломатом и упорно изучал иностранные языки. Английский неплохо преподавали в школе, а с немецким и французским Ивану помогал Петр Иванович – старый дипломат, которого неверным политическим ветром занесло в заполярный городок, да так он там и прижился, обучая ребят языкам и даже правилам этикета. После школы Петра Ивановича многие поступали в столичные вузы, и Иван считал, что тоже может рассчитывать на удачу.