— Нет, я не боюсь.
Птицы следовали за ним, перелетая с дерева на дерево и, как всегда, соблюдая дистанцию. По холмам клубился белесый туман. Казалось, саркофаги висят над землей. Саркофаг Анабеллы был черен, как размытая дождями дорога. Скальд добрел до него и откинул крышку, потом обвел глазами молчаливые холмы, замок, хмурое небо.
— Я убью тебя, — почернев лицом, пообещал он.
Пошел дождь. Девочка лежала как живая. Скальд прикоснулся к холодной как лед руке и все смотрел, как крупные капли падают на бледное, осунувшееся личико…
Хмурый день склонился к закату. В гостиной жарко полыхал камин, стол ломился от яств, и судя по всему, произошло братание на фронтах: Йюл с королем были уже изрядно пьяны и задушевно беседовали. Скальд безучастно уселся в кресло у камина и протянул к огню ноги в промокших туфлях. Король с Йюлом вели себя по отношению к нему деликатно, не пытались втянуть в застолье.
За невеселыми думами Скальд не заметил, как Йюл исчез из гостиной. Король заснул за столом, устроив живописную гривастую голову между бараньей лопаткой с каштановым пюре и мидиями в сметане.
Подумав, детектив отправился на поиски Йюла. Его комната оказалась открытой, шкаф пустым, постель растрепанной. Под подушкой лежала горсть желтых алмазов.
— Значит, исчезают? — задумчиво проговорил Скальд.
Он заглянул во все спальни на этаже, поднялся по винтовой лестнице на смотровую площадку, обнесенную по краю зубчатым бортиком. Стая воронья шумно взлетела при его появлении.
Сумерки быстро сгущались. Скальд настроил окуляры на предельную четкость, рассмотрел унылый пейзаж и вдруг заметил Йюла. Озираясь по сторонам, тот торопливо обдирал обертку с саркофага короля. Его собственный, пятый, саркофаг стоял нетронутым.
— Он подыгрывает всаднику, — раздался за спиной детектива возбужденный голос короля. — Надеется, что тот пощадит его. Нет никакого Тревола, Скальд. Поэтому я даже не обижаюсь на Йюла. Теперь понятно, что это была просто хитрость, чтобы заманить нас сюда. Никого не останется. И вас тоже. А жаль — хорошая подобралась компания. У меня всегда так: только подружишься…
Всем своим видом он приглашал Скальда посмеяться вместе с ним.
— Что же мешает? — спросил детектив, пристально наблюдая за его неестественной веселостью.
— Жадность проклятая. Какая-то внутренняя ущербность. Хочешь пригласить новых друзей в гости, сразу в голову лезут самые гнусные мысли: вдруг позавидуют? сглазят? объедят? осмеют? ославят? оклевещут? украдут? уведут жену — красавицу?
— Тяжело, — посочувствовал Скальд.
— Невыносимо! Так и коротаешь вечера в одиночестве.
— И вы ни разу не пригласили никого в гости?
— Не решился.
— Понимаю.
Король вдруг наклонился к самому лицу Скальда, обдав запахом какого-то пряного вина.
— Почему вы так себя ведете, а? Будто вы совсем не боитесь. Зачем вы храбритесь? Ведь не на публике! Не перед кем притворяться, изображать смелость. Кому это нужно? Здесь? Ведь мы все скоро сдохнем!
— Я правда не боюсь, — отстраняясь, сказал Скальд. — Я взбешен, но не испуган.
— Да? А как это вы? Сила воли? И что же может вас испугать?
— А вам зачем?
Король пьяно заулыбался и, скрючив пальцы, вскинул руки, как вставший на дыбы медведь — лапы.
— У-у! — заревел он, нависая над Скальдом. — А я всадник! Я черный всадник на черном коне! — Лицо у него стало страшным, пугающе жестоким, а глаза совсем трезвыми и пронзительными…
— Смотрите! — воскликнул детектив, отстраняя его в сторону.
Йюл зачем-то влез на саркофаг и стоял, то ли оглядывая окрестности, то ли прислушиваясь. Его силуэт почти слился с вечерней тьмой. Из тьмы и возникла вдруг фигура всадника. Йюл продолжал стоять как приклеенный. Уже стал различим гулкий топот несущегося вскачь коня и росла по мере приближения огромная черная фигура в сверкающем шлеме.
— Я бы на его месте спрятался в саркофаг! — возбужденно сказал Скальд.
Король задыхался от ужаса.
— Спрячься! В саркофаг! — закричал Скальд. — Скорее!
Решившись, Йюл спрыгнул с саркофага и бросился бежать. Но было уже поздно. Черная тень, закрывшая полдороги, на ходу коснулась его своим копьем. Йюл вспыхнул ярким пламенем, превратившись в живой факел, и со страшными криками покатился по земле.
Король плакал. Скальд стоял молча, сжав кулаки.
— Помогите, Скальд… Я боюсь…
Скальд сел на кровати, с трудом соображая, где находится. Ночью он лег спать одетым. Схватившийся за сердце король отказался идти к месту трагедии. Тогда детектив взял большой фонарь и один отправился к саркофагам. Беднягу Йюла, вернее, то, что осталось от него, он завернул в простыню и отнес в камеру для анабиоза. Он почти не помнил, как вернулся в замок. По дороге его рвало, да и до сих пор преследовал тошнотворный запах горелого.
— Помогите…
Голос Анабеллы то приближался, то удалялся. Скальд вскочил на ноги.
Рассвет еще не наступил. Коридор был темен и пуст. Постояв в раздумье, детектив снова лег и, размышляя, пролежал до самого утра, пока не взошло солнце.
Король не спустился к завтраку. Кровать его оказалась смятой, но не разобранной. Скальд безуспешно обошел всю доступную часть замка. Тоскливое предчувствие погнало его к саркофагам на дороге меж сверкающих изумрудной зеленью холмов.
Одна рука короля выставилась из камеры наружу. Скальд с трудом вытащил из уже окоченевших пальцев клочок бумаги.
«Не могу больше, Скальд! Нет сил ждать смерти! Лучше я ЕГО перехитрю!!!»
Лицо у короля было синим и перекошенным судорогой. Какой-то яд… Скальд закрыл ему глаза и поставил камеру на замораживание.
Внезапно он почувствовал чей-то пристальный взгляд — из-за зубцов башен виднелось лицо в полнеба, скрытое железным забралом. Можно было бы сосчитать даже количество алмазов в высоком сверкающем шлеме. Темные глаза призрака насмешливо смотрели на человека, стоящего у шести заполненных мертвецами гробов. Саркофаг Скальда был все еще обернут прочным материалом, напоминающим бумагу.
Скоро фантом потускнел и рассеялся в лучах солнца.
День прошел в давящей тишине, невольно навевающей мысль о внезапно напавшей глухоте. Скальд тщательно осмотрел все спальни. Под подушкой покойной старушки лежал медальон на длинной золотой цепочке. Скальд поковырял его крышку вилкой. Открыть его не представлялось возможным, и новым объектом приложения сил была избрана заколоченная дверь в галерее. Эта затея оказалась и вовсе провальной — требовались специальные инструменты.
Внезапно Скальду показалось, что в его комнате что-то глухо стукнуло. Он тут же поднялся к себе, заглянул в ванную, посидел на кровати, прислушиваясь к тишине, и решил спуститься вниз.
Весь коридор, как ковром, был выстелен сверкающими камнями. Занесенная нога Скальда застыла в воздухе. Он закрыл дверь и почти сразу, решив бросить вызов судьбе и взять несколько алмазов, открыл дверь. Мозаичный пол коридора был чист…
На копях Скальда постигло то же разочарование, что и Йюла, — в заброшенных строениях не нашлось даже самого завалящего камешка.
В надвигающихся сумерках окрестности замка приобрели необычайно насыщенный синеватый цвет. Спускаясь с холма, за которым стояли саркофаги, Скальд замедлил шаг. Вид собственной камеры для анабиоза, лишенной оболочки, заставил его сердце предательски екнуть в груди…
На камере короля было отключено реле, которое Скальд самолично установил сегодня утром на деление «глубокое замораживание». Он открыл камеру. Тела не было. Скальд проверил остальные саркофаги — все они были пусты. Камера старушки была запачкана бурыми пятнами.
Внезапно на деревьях хрипло загорланило воронье. С дальнего холма съезжал черный всадник, окруженный свитой на черных конях. С мертвенно-бледными, застывшими лицами, проскакали совсем рядом с детективом и исчезли за горизонтом старушка в зеленом платье, Гиз, Ронда, Анабелла, Йюл и король…
Уже совсем стемнело, когда Скальд вернулся в замок.