— Ребята-а, — с облегчением протянул Скальд, обводя всех глазами, — я так рад, что кончился этот кошмар, просто камень с души. — Он повернулся к Йюлу. — Господин лесничий?
— Я же говорил, что это тот человек, который нам нужен. — Йюл подошел и хлопнул Скальда по плечу. Они обменялись рукопожатием.
— Да, ничего не скажешь, он хорош! Жалко, вы не слышали, как он сейчас разыгрывал меня, — раздался голос с лестницы. Сверху спускался Ион, уже освободившийся от громоздкого одеяния и снова надевший свою фольклорную куртку.
— Как не слышали? — сказал Гиз. — Мы подслушивали, папа.
— Подслушивать нехорошо! — Ион улыбался.
— Как своевременно ваше замечание, господин Регенгуж, особенно если учесть, что мы все занимаемся этим уже целую неделю, контролируя каждый шаг несчастного господина детектива. — Ронда тихонько засмеялась, ласково обнимая прильнувшую к ней Лавинию. — Присаживайтесь, Скальд, вы, наверное, устали.
— Не то слово. Меня уже просто ноги не держат.
— Он почти не спал всю неделю, — заметила Зира. — Голова, наверное, все еще болит. Так ударился… Говорила я тебе, Йюл: полегче, полегче!
— Знакомьтесь, Скальд, — сказала Ион, — моя мама, Зира. Жена Ронда. Дети — Гиз и Лавиния. И Йюл, брат жены. Прошу всех за стол. Ну, детектив, вы сильно на нас сердитесь?
— Я сам виноват. Если бы лучше думал, не пришлось бы переживать «смерть» «Анабеллы». Признаюсь, чуть не рехнулся. Это было самым тягостным моментом. Ингрид, Гиз, Ронда, Анабелла, Йюл… ИГРАЙ. А восклицательным знаком был король. В вашей «предсмертной записке», Ион, — сплошные восклицания. А я подумал, это безумие, страх.
— Папа, скажи речь, — потребовала Лавиния.
Ион поднялся.
— Предлагаю выпить за столь удачное разрешение всех бед. Я действительно рад, господин Икс, вашему присутствию в моем отеле и в моем замке. Очень рад знакомству с таким неординарным человеком, как вы. И надеюсь, что оно перерастет в дружбу. Моя семья в восхищении от вас, это всеобщее мнение. За счастливую развязку?
Все сдвинули бокалы.
— Ронда, детка, у нас еще имеется мясо из говядины? — спросила Зира.
— Получите только молекулярное молоко и котлетки… из чего там? — в тон ей ответила Ронда. На ее оживленном лице заиграли прелестные ямочки. — Было очень смешно!
Она подала аппетитно дымящееся жаркое.
— Скажите, Скальд, наш сценарий действительно был так плох? — спросил Ион, когда с жарким было покончено.
— Что вы! Запутывали вы меня мастерски. Были, были моменты, когда я просто впадал в отчаяние. Вы меня здесь, на своем мифическом Селоне, здорово встряхнули. Могу я познакомиться с автором идеи?
— Одна юная особа требует большей степени самостоятельности, — отпивая из крохотной чашечки кофе, пояснил Ион. — В доказательство своей интеллектуальной зрелости она решила представить на наш суд свой оригинальный тест, благо мы испытывали большую нужду в подобного рода представлении. Как вы думаете, господин Скальд, она справилась с заданием?
— Справилась, — живо ответил Скальд, — но никуда ее не отпускайте. Хватит этих волнений.
Все, кроме покрасневшей Лавинии, засмеялись.
— Папа! Я уже большая!
— Лав, ты слышала непредвзятое мнение? — сказал Ион. — Это только в твоих мечтах дети на Имбре могут получить полную свободу действий.
— Слава богу, — вздохнул Скальд.
— Мы ждем вашего рассказа, — обратилась к нему Ронда. — Как все-таки вы нас раскусили? Мы тут спорили по ходу действия, пытались предугадать ваш очередной шаг, но это удавалось не всегда.
— Я бы сказал, по степени эмоционального накала ваш случай — один из самых впечатляющих в моей практике, — улыбнулся Скальд. — Некоторые эпизоды были просто потрясающими. Взять хотя бы замороженную в саркофаге старушку, которая лопается после того, как я…
— Мы помним, — перебила Зира. — Хотя это была не я, а муляж, мне как-то не по себе. Пожалуйста, воздержитесь от подробностей, господин Икс.
— Фактов, говорящих о том, что существовала некая продуманность преступлений, осуществленных здесь, в замке, было предостаточно. Если позволите, я повторюсь: самый первый факт — это кубик, игральная кость Анабеллы. Я взял его, на нем всегда выпадало четыре.
— Мы все должны были незаметно спрятать свои кубики, а Лавиния дала маху, — сказал Ион.
— Я не могла хватать кубик на глазах у господина Скальда! — вспылила девочка.
— Она как раз в этот момент поправляла брошку. Конечно, это было важнее, — съязвил Гиз.
Лавиния показала ему язык.
— Потом последовало одно странное совпадение. Король вряд ли случайно взялся рассматривать именно ту картину, на которой я увидел разбитое окно. Он явно хотел привлечь мое внимание к убийству Гиза. Таким образом, он сразу попал под подозрение.
— Я говорил им, что вы не можете этого не заметить, — пробурчал Ион.
— Затем выяснилось со слов короля, что сам он, оказывается, ювелир.
— На дорогах Селона валяются алмазы! Это была чистой воды импровизация. Я ею горжусь.
— И совершенно напрасно. Ювелир сразу бы заметил, что на Ронде настоящие украшения, а не фальшивые. И при той болтливости и открытости, которую король всегда демонстрировал, он вряд ли стал умалчивать об этом факте. Конечно, Ронде могли подменить искусственные бриллианты настоящими, чтобы дать понять, что подошла ее очередь, но она почему-то заметила, что они настоящие именно в тот день, когда настала ее очередь — по жребию! — погибнуть. И это тоже было странно. Таким образом, я убедился в том, что злой умысел существовал в виде определенного плана. Честно говоря, Ион немного заморочил мне голову своими разговорами про Селон, нагнал туману. И отвлек меня от более пристального наблюдения за участниками конкурса. В первую ночь я, конечно, не спал, как вы, наверное, заметили. Не только потому, что не спали остальные из-за болезни старушки. — Скальд удрученно вздохнул. — Боялся, что останусь без глаза. Или облысею.
Он не ожидал такого взрыва веселья. И тоже засмеялся, смущенно прикрывая ладонью глаза.
— Ситуация была абсурднейшая! Правда, когда пошли смерти, я и думать забыл про Селон с его странностями, идущими от чуждой человечеству цивилизации. Очень хотелось уберечь девочку. При первой смерти, когда погибла старушка, присутствовали Ронда и Анабелла. Они неотрывно находились у кровати занемогшей. Как детектив я время от времени имею дело с насильственной смертью, господа, поэтому привык рассматривать абсолютно все варианты, подозревать всех и вся. Да, я приехал сюда, чтобы спасти Анабеллу, но она тоже входила в круг подозреваемых. Итак, старушка умерла на женских руках. Могли ли Ронда с Анабеллой убить ее?
— Подождите, — вмешался Гиз. — Значит, вы сразу укрепились в мысли, что есть сообщник всадника, который убивает или помогает убивать?
— Совершенно верно. Необходимо было вычислить его и выяснить правила игры.
Гиз торжествующе взглянул на Йюла.
— Кое-кто противился моему верному предположению. Не будем говорить, кто.
— Гиз, ты невыносим со своим хвастовством, — заметила Ронда.
— В детях надо поощрять стремление к самоутверждению, мама. Извините, Скальд. Пожалуйста, продолжайте.
— И Ронда, и Анабелла могли устранить старушку. В принципе они могли ее убить вместе. По крайней мере будем считать, что они знали, что произошло с ней. Конечно, она могла умереть просто от сердечной недостаточности, тем более что не раз упоминала о своем больном сердце.
Но следующим погиб Гиз. Убить его мог кто угодно. Предпочтительно, это должен был быть мужчина. Женщине или девочке не под силу нанести такой мощный удар. Впрочем, женщины могли объединиться. Гиза могли опоить, отнести в галерею и там убить копьем, а потом, разбив окно, инсценировать нападение на юношу снаружи.
Затем умерла Ронда. Гипотетически Анабелла могла столкнуть Ронду с лестницы — сил хватило бы. Но это был большой риск. Вдруг Ронда выжила бы? Заметьте, уже при двух смертях присутствовала Анабелла, а убийство Гиза они могли совершить вместе с Рондой, если бы «очень постарались».
Видите ли, моя задача осложнялась тем, что я не знал подробностей, которыми располагали участники конкурса. Каждый что-то недоговаривал. И когда случились первые две смерти, я начал допускать, что с каждым выигравшим конкурс была проведена предварительная беседа, в которой каждому, в случае содействия всаднику, обещались помилование и награда! То есть каждый втайне мог быть уверен, что он — Тревол. И каждый действительно был уверен в этом! Ведь знакомясь со мной, все по очереди назвались Треволом. Поэтому очень скоро у меня возникла идея о возможном коллективном соучастии в преступлениях. Изощренный ум убийцы мог устроить так, что участники, следуя его инструкциям, убивали друг друга по очереди, в одиночку или вместе, а всадник только посмеивался, наблюдая такую нравственную деградацию. Когда я понял, что это возможно, я возненавидел его. Ведь это было еще хуже, чем просто убийства, которыми он наслаждался.