— Это не все. — Король наклонил картину, чтобы на нее упал отсвет камина. Солнечный день на пейзаже померк, сменившись лунной ночью. — Видите?
Теперь стекло в галерее оказалось разбитым, из него торчал какой-то жезл. А на дороге, ведущей к замку, виднелась темная фигурка удаляющегося всадника.
Йюл тоже подошел и взглянул на картину. Ронда застыла посреди гостиной с вазой, полной фруктов, Анабелла замерла в кресле. Встревоженный вид мужчин был красноречивее всего.
— Где Гиз? — нахмурился Скальд и резко выпрямился. — Нужно сходить за ним.
— Я не останусь здесь! — взвизгнула Ронда. — Мы с вами!
Гиз обнаружили лежащим на спине рядом с разбитым окном в галерее. Грудь его насквозь пронзило тяжелое копье, торчащее из окна.
Утром рано Анабелла тихонько постучалась в комнату Скальда.
— Бабушка всю ночь пела у меня за стенкой. Про какой-то сундук мертвеца… Я слышала, как она ходит по коридору. — Анабелла задыхалась. В последние два дня она на глазах превращалась в запуганное существо с обреченным взглядом. — У нее разорвался карман, и алмазы просыпались на пол, она долго искала два алмаза, прямо у моей двери… Потом пробормотала, что, наверное, они упали на пол гостиной. Мне было так страшно… Я не слышала, как она ушла… Я не хочу… не хочу!
— Я никому не позволю вас обидеть, — твердо сказал Скальд. — Только вы должны слушаться меня, хорошо?
Они еще издали заметили, что ветер ободрал и разметал по холмам обертку с саркофага Гиза — словно подготовив ему последнее пристанище. Это произвело гнетущее впечатление на всех, особенно на Ронду, хотя она и бодрилась изо всех сил. Скальд открыл камеру, король с Йюлом положили в нее тело Гиза.
— Подождите, — сказал Скальд и отогнул простыню, скрывающую лицо юноши. — Как красив… и молод…
Йюл демонстративно отвернулся.
— Знаете, о чем он сейчас думает? — сказал король Скальду. — Что наши шансы стать Треволом увеличиваются. Он и думать забыл про свои угрозы в ваш адрес.
— А хоть бы и так, — грубо ответил Йюл.
Анабелла протянула королю бархатный берет с пером, он положил его покойнику на грудь. Пока король возился с реле заморозки, Скальд нажал кнопку и открыл саркофаг старушки.
— По-моему, этого нельзя делать… — удивленно возразил король, но было уже поздно.
От резкой смены температуры завернутое в простыню тело старушки мгновенно начало вспучиваться, на простыне выступила кровь. Скальд едва успел захлопнуть крышку, как внутри саркофага раздался сильный хлопок.
— Вы… вы! — только и смог потрясенно сказать король, развернулся и пошел к замку.
Решив поспать, все разбрелись по комнатам. Когда в замке установилась полная тишина, Скальд на цыпочках вышел из своей спальни и принялся ползать по ковру в коридоре.
Довольно крупный алмаз закатился под шкаф с охотничьими принадлежностями. Второй нашелся в гостиной, рядом с креслом, стоявшим прямо под лестницей. Скальд задумчиво рассматривал камни, не прикасаясь к ним. Ползающим по ковру его и застала Ронда, спустившаяся вниз. Она даже не спросила, чем это он здесь занимается, и села в кресло.
— Йюл с королем тоже не спят. Шуршат в своих комнатах.
Она сняла все свои украшения, но красота ее от этого не поблекла. Несмотря на бледность лица, растрепанные волосы и горечь во взгляде, она по-прежнему оставалась чрезвычайно привлекательной. Правда, сигарета не очень вязалась с ее королевским нарядом — уже несколько помявшимся за два дня белым платьем. Ронда курила беспрерывно, нервно ломая изящными пальцами до половины выкуренную сигарету и разжигая новую.
— Они режут стекло, — вдруг сказала она. — Вы знаете, я уже почти не боюсь. Чему быть, того не миновать. Я ведь знала об этом, когда согласилась.
Скальд с упреком посмотрел на нее.
— Что вас погнало сюда? Разве стоит это барахло вашей жизни?
— А вы когда-нибудь любили? — печально спросила Ронда. — Любили ли вы человека, отравившего вам все дни и все ночи? Вы знаете о каждом его недостатке, он унижает вас, обходится с вами, как с последней дрянью, а вы продолжаете испытывать к нему непреодолимое влечение, которому не можете противостоять. Вы проклинаете его, называете последними словами. И это истинная правда! Он тысячу раз заслужил все ваши проклятия, но это нечто, что сидит в вас, — она ткнула пальцем себе в грудь, — заставляет ваше истекающее кровью сердце трепетать при мысли о том, что он прикоснется к вам одним своим мизинцем, посмотрит или просто подумает о вас — неважно, что именно… Его противное, странное имя стучит у вас в мозгу, и вы все время помните, каждую минуту: Хадис, Хадис, Хадис! — Она плакала тихо, стыдясь, но не в силах сдержаться. — Он поманит, и вы побежите за ним на край света, пусть даже снова вас ждут унижения, позор, собственное презрение к своей слабости… Кто выдумал эту смертную муку?! Будь проклят тот, кто впервые произнес «люблю»…
— И вы хотите купить его любовь.
— Да, хочу! Очень хочу. — Она вытерла слезы. — Так хочется быть любимой… Я перепробовала все — все эти женские уловки и хитрости. Ах, если бы я меньше любила его, у меня было бы больше шансов его завоевать. А так… Он плевать хотел на других мужчин, которые вьются вокруг меня. Я не могу вызвать у него ревность, как ни стараюсь. Ему не интересны ни моя красота, ни мой ум, ни мое обаяние, ни это многомесячное одиночество, на которое я обрекла себя. Жизнь с ним — ад, но и без него — тоже, и я плачу при мысли, что никогда больше его не увижу. Зато я точно знаю, что для него важнее всего на свете — вот это «барахло», за которым я приехала сюда. За него он меня полюбит! И если мне сегодня ночью повезет, я — Тревол, я выиграю. А если я не Тревол, то не стоит и сожалеть… ни о чем…
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Да что же это? — с тихим возмущением сказал Скальд.
— Не надо, прошу вас. И жалеть меня не надо — я не люблю. Сегодня я наконец стану свободной. Я счастлива. Я жду избавления. Пусть оно придет.
— Все-таки я советую вам, Ронда, не трогать алмазов…
— Да? — с просветлевшим взором сказала женщина. — Вы милый, Скальд. Я благодарна вам. Только уже поздно. — Она затянулась, отшвырнула сигарету и поднялась из кресла. — Пойду. Приму ванну, надену чистое. — Она грустно улыбнулась и, проходя мимо Скальда, легко прикоснулась к его светлым волосам. — Все мои драгоценности были настоящими. Только глупцы вроде нас могли не заметить этого. Они режут стекло…
Ронда накрывала на стол и все время прикладывалась к бутылке. На ней было длинное синее платье, и вся она сверкала от обилия бриллиантов. Она уже разбила два бокала, уронила на стол серебряное блюдо с запеченной уткой и все время игриво похохатывала, разговаривая сама с собой. Мужчины старались не смотреть на нее и сидели в разных углах гостиной. Анабелла тихо беседовала со Скальдом.
— Шикарный вечер, не правда ли? — вдруг громко произнесла Ронда, повернувшись к Йюлу. — Держу пари, такая красивая официантка еще никогда не прислуживала такому невзрачному и прыщастому господину, как вы. Как вас там? Многоуважаемый Тревол! И что? С такими достоинствами, и до сих пор нищ? — Йюл с хмурым видом сидел в кресле. — А вот ваш дружок времени даром не теряет.
— Чего? — насторожился Йюл. — О чем речь?
— Напилась, так держи язык за зубами, — пробормотал король, подарив Ронде свирепый взгляд.
— Король уже набрал себе алмазов и спрятал в своей комнате! — с азартом вскричала Ронда, пьяно подбоченясь. — Где? Правильно, под матрацем. Молодец! Настоящий мужчина, презирающий опасность, настоящий король! — Йюл уставился на короля, угрюмо сидевшего в другом углу гостиной. — Сегодня перед всадником встанет трудная задача: кого выбрать из нас двоих!
— В нарушение правил? Шестой номер? — сказал Йюл, сжимая кулаки. — Где ты взял алмазы, сволочь?
— Пошел ты к черту, — злобно отозвался король. — Я что, должен перед тобой отчитываться?