- Передал.
- И говорил об условиях? В частности, о пяти миллионах компенсации?
- Говорил.
- Понимаю. Мухаммед надолго углубился в изучение висящего напротив гобелена. Знаете, Анри, забудем о деньгах. Запомните: вы будете заниматься любимым делом. Причем заниматься так, как вы хотите. И клянусь, меньше чем через два месяца я сделаю из вас звезду. Вы хотите стать звездой?
Анри улыбнулся. Неожиданно для себя он сделал открытие: он подпал под обаяние этого худощавого, отлично говорящего по-французски араба.
- Даже не знаю. Я ведь начинающий жокей, не более того.
- Начинающий жокей… Что ж, скромность, как говорили наши деды и отцы, украшает. Помолчав, Мухаммед тронул Анри за плечо: - Анри, все дело в том, что к французскому скаковому спорту я не имею никакого отношения. Я живу в Англии, занимаюсь английским скаковым спортом и английскими лошадьми. Поэтому я и приглашаю вас в Англию. Клянусь, если вы согласитесь, вы об этом не пожалеете.
Вглядываясь в улыбающиеся глаза Мухаммеда, Анри подумал: кажется, этот человек обладает каким-то секретом. Иначе он не смог бы вывести его, Анри Дюбуа, из многодневного транса.
- Так да или нет? - спросил Мухаммед.
- Да, - сказал Анри.
- Вот и прекрасно. - Пожав ему руку, Мухаммед осторожно погасил сигарету. Добавил: - И запомните этот день, Анри. Это день начала вашей славы.
- Что вы, месье Мухаммед…
- Да, да, Анри. Именно. Вашей славы, именно славы. В этом вы довольно скоро убедитесь. А сейчас… - Глаза Мухаммеда продолжали улыбаться. - Я хочу вам сделать сюрприз. Уверен, для вас эго будет очень и очень приятный сюрприз. Очень.
- Сюрприз? Анри никак не мог понять, что же скрывается в этой улыбке Мухаммеда. Никак.
- Да, сюрприз. Но для этого нам придется проехаться в Шантийи[13].
- В Шантийи?
- В Шантийи. Я снимаю там дом уже несколько лет. Когда я в Париже, я останавливаюсь там. Проедемся?
- Н-ну… если вы меня приглашаете.
- Я вас приглашаю. Вы на машине?
- Да.
- Я гоже на машине. Будете держаться за мной. Идем?
- Как прикажете, месье Мухаммед.
После того как они, достигнув Шантийи, проехали большой дворец, парк, большие конюшни и ипподром, «роллс-ройс» Мухаммеда остановился у витых чугунных ворот старинного особняка. Подошедший охранник в униформе открыл ворота. Проехав вслед за «роллс-ройсом», вскоре остановившимся у входа в дом, Анри нажал на тормоз. Вышел, и подошедший к нему Мухаммед, улыбнувшись сказал:
- Прошу вас, дорогой Анри. Прошу.
Поднявшись по указанному ему Мухаммедом пути - путь проходил по пологой мраморной лестнице - Анри вошел в роскошные двери с витражами. Стоявший в холле человек в форменном сюртуке склонил голову:
- Добрый день, месье. Добрый день, патрон.
- Добрый день еще раз. - Взяв человека иод локоть, Мухаммед сказал тихо: - Огюст?
- Все в порядке, патрон. - Огюст потупил глаза. - Все в порядке. Мадам наверху. И…
- Все, все, все. Понял, Огюст. Анри, прошу. По лестнице, на бельэтаж.
Поднявшись на бельэтаж и пройдя несколько комнат, Анри увидел мать. Стоя у большого овального окна, мать разглядывала открывавшийся за ним парк. Повернувшись при их появлении, шутливо закатила глаза:
- О, Анри… Дорогой мой сын… Месье Мухаммед, спасибо, что привезли его. Он… - Замолчала, глядя на Мухаммеда.
- Мадам, все, как мы договорились. Все в точности. Наверное, сейчас мне лучше оставить вас?
- Ну… да. Наверное.
- Все. - Мухаммед тронул Анри за плечо. - Желаю удачи.
- Спасибо, месье. - Проводив вышедшего Мухаммеда взглядом, посмотрел на мать. - Ма, что происходит?
- Сейчас. Сейчас, сынок. Но только… только я должна взять с тебя слово, что ты не расскажешь об этом никому.
- Не расскажу о чем?
- О том, что сейчас увидишь. Да… Помолчала. - Вы договорились? С месье Мухаммедом? О том, что ты переедешь в Англию?
- Ну… я-то договорился. Лишь бы он не передумал.
- Слава богу. Это важно.
- Ма… - Посмотрел на мать. - Ты говоришь какими-то загадками.
- Ладно, пошли. Мать взяла его иод руку. - Пошли.
- Куда? - Повинуясь ей, он тем не менее пытался понять, в чем дело.
Остановившись у одной из дверей, мать улыбнулась странной улыбкой, в которой вместе с радостью смешивалась горечь.
- Анри. Об этом пока не должен знать никто, кроме тебя, меня и месье Мухаммеда. Никто. Ни Жильбер. Ни… - как-то отрешенно помолчала. - Ни Омегву.
- О чем?
- Об этом. - Мать распахнула дверь. За дверью оказалась комната; в комнате, в центре, повернувшись к ним, стояла Ксата.
Увидев ее, Анри ощутил странное покалывание в ушах. В первый момент он точно понял, что это Ксата, однако уже в следующие, тянущиеся неимоверно долго секунды подумал: я ошибся. Это другая девушка. Тут же, встретив ее напряженный взгляд, понял: это все же Ксата. Но значит, тогда она не умерла? Но если она не умерла, почему от него это скрыли? Ксата смотрела на него, чуть подавшись вперед. Одета она была, как одеваются большинство молодых парижанок: в джинсовую юбку, джинсовую куртку и майку. Лишь сейчас поймал себя на том, что, как заведенный, из стороны в сторону поводит головой. Наконец выдавил: