Минут через пятнадцать песчаную береговую полосу сменили камни. Тем не менее для верности Миша еще минут пять вел катер на полной скорости. В дрейф он лег, лишь войдя в абсолютно пустынную зону. Над морем здесь нависали отвесные скалы, над которыми с криком метались чайки и бакланы.
Обернувшись, Миша посмотрел на Масуда:
— Все, приплыли. Здесь точно никого нет. Так что можем поговорить.
Масуд улыбнулся:
— Отлично. Может быть, сразу покажете камень?
— Ради Бога. — Достав из кармана заранее приготовленный алмаз, самый маленький из шести, завернутый в байковую тряпочку, Миша протянул его Масуду: — Смотрите.
Развернув тряпочку и увидев сверкнувший на солнце алмаз, Масуд цокнул языком. Затем, застыв и нахмурившись, целиком ушел в изучение.
Наконец, снова завернув камень, протянул его Мише:
— Спасибо. Так вроде бы все в порядке. И все же я хотел бы проверить его приборами. Приборы у меня с собой.
— Так проверяйте.
— На катере нельзя. Надо подплыть к берегу. Приборы слишком чувствительны.
Дав малый ход, Миша в конце концов подвел катер к выступающему из-под воды пятачку. После того как они втроем вышли на берег, Масуд достал из сумки приборы, напоминающие электронные весы и спектроскоп. Поставив приборы на большой валун, занялся измерениями алмаза. Наконец, закончив, спрятал приборы в сумку. На валуне теперь остался только алмаз, лежащий на разложенной байке.
— Ну что? — спросил Миша.
— Все в порядке. Алмаз чистой воды. Двадцать восемь и семь десятых карата. Я его беру.
— Очень хорошо.
— Расчет как мне сказал Фима?
— Да. Десять тысяч долларов вы даете мне сейчас. На остальные девяносто тысяч долларов открываете валютный счет на мое имя в одном из стамбульских банков.
— Все правильно. — Масуд открыл сумку. Достав небольшую кожаную книжечку, протянул Мише. — Держите. Это ваша кредитная карточка. Теперь на вашем счету ровно девяносто тысяч долларов.
— Да? — Миша взял книжечку. Вытащив из обложки пластмассовый прямоугольник, повертел его. — Что, я могу ею пользоваться уже сейчас?
— Конечно. Правда, здесь, в Одессе, где нет отделений банка, по этой карточке вы, согласно общим правилам, сможете получать или делать траты не более чем на триста долларов в неделю. Но как только вы окажетесь в Стамбуле, вам стоит только явиться в центральный офис Зираат-банка, главного банка Турции, — и вы, по желанию, можете получить хоть всю сумму. Десять же тысяч, как мы уговаривались, я дам вам сейчас.
Завернув алмаз и спрятав его в карман, Масуд открыл сумку. Достав оклеенную крест-накрест бумажной лентой пачку стодолларовых купюр, протянул Мише:
— Считайте. Здесь ровно десять тысяч.
Пересчитав купюры, Миша убедился: счет верный. Перейдя в катер, спрятал деньги в лежащую под банкой[Банка — сиденье на катере или шлюпке.] сумку. Затем, подождав, пока вслед за ним в катер переберутся Фима и Масуд, сказал:
— Масуд, Фима за вас поручился, поэтому я вам абсолютно доверяю. И все же я хотел бы получить от вас что-то вроде долговой расписки. Так, просто в виде сувенира.
— Пожалуйста. — Масуд достал визитную карточку. — На каком языке? На русском?
— На каком хотите. Вы ведь знаете, как пишутся долговые расписки?
— Вроде еще не забыл. А что должен написать — конкретно?
— Напишите, что положили на мой счет столько-то в таком-то банке. Все.
Получив расписку, Миша спрятал ее.
— Подождите, это еще не все, — сказал Масуд.
— Не все?
— Да. — Достал из кейса пять заполненных фирменных бланков. По виду — одинаковых. — Фима говорил вам, что я являюсь президентом фирмы «Масуд-арт»? И владельцем двух художественных галерей в Стамбуле?
— Говорил.
— Вот. — Протянул бланки. — Это договор, заключенный фирмой «Масуд-арт» с вами. В пяти экземплярах. На двух языках, турецком и английском.
— Договор о чем?
— О том, что вы оказали фирме «Масуд-арт» услуги в виде художественных консультаций. Связанных с оценкой произведений искусства, антиквариата и предметов старины. Не могу же я… — Масуд маслено улыбнулся. — Если меня вдруг спросят, за что я перевел вам деньги, сказать: знаете, это был крупный бриллиант. Старинный. Да даже если могу — зачем? А так — спокойней будет всем. И вам, и мне. И, конечно, Фиме. Да, Фима?
— Точно, — согласился Фима.
Этот Масуд не дурак, подумал Миша. Вообще, приятно, что дело обставляется солидно. Без дураков.