Юсиф замолчал. Еще раз оценив услышанное, Миша сказал:
— Это могло и тебе стоить жизни.
— Могло. Конечно, о том, что в багажнике «БМВ» лежит труп полицейского, я не знал. Но знал: дело нечисто. Перед тем как пересесть к тебе, я предупредил Шукюра… Который, я знал точно, мне верен… Помнишь Шукюра? Который перевозил девушек? И ездил за вещами?
— Помню.
— Так вот, я его предупредил: ко мне домой пусть не возвращается. Пусть ждет меня в безопасном месте. И, если сможет, перед этим пусть проследит, что происходит в доме. В Стамбуле я оказался легко. Доехал на попутной машине. Сошел, где надо. И сразу же позвонил Шукюру. Он предупредил меня: около моего дома показываться нельзя. Дом оцеплен полицией. Тогда я попросил его связаться с нашим человеком в полиции и попытаться выяснить: что с вами. Уже через полчаса я знал: вас замели, Лука убит, ты арестован. Гостиница, в которой находились девушки, была надежной. И все же я решил подстраховаться. Шукюр предложил им переехать сюда. При этом он по моему совету рассказал им все. Лиза, узнав, что Лука убит, попросила помочь ей улететь в Москву. Что Шукюр и сделал. Ну, а Галя… — На секунду Юсиф накрыл Мишину ладонь своей. — Галя сказала, что тебя не бросит. Тебе повезло. Иметь такую девушку.
— Я тоже так считаю. Ну а что было дальше?
— Дальше… — Юсиф дернул плечом. — Дальше все было очень просто. После того что случилось, я держал в руках все концы. Я мог поступить и так, и этак. По-всякому. Подумав, решил не мудрить. Полиции ведь будет приятно, если она распутает все сама. Я знал: дело ведет капитан Онсель. Он считается честным полицейским. Во всяком случае, насколько мне известно, с деловыми он не связан. Подготовленный мной человек позвонил Онселю. И сказал: если они хотят узнать, кто убил Камаля Суата — пусть возьмут в работу Масуда-галерейщика. Кроме того, мой человек намекнул Онселю: с Батмазом нечисто. Не знаю уж, что они там проделали. Но, по моим сведениям, Масуд раскололся быстро. На второй день, как его взяли. Почти тут же сгорел Батмаз. Насколько я понял, после звонка моего человека они прослушивали все их телефоны. Кстати — Батмаз ведь тебя допрашивал?
— Допрашивал.
— Сколько раз?
— Один.
— Где это происходило? В обычной комнате?
— По-моему, да. А что?
— То, что они могли применить при твоем допросе испытанный трюк. Записав твой допрос на видеопленку незаметно не только для тебя, но и для Батмаза. Ты не помнишь, как он себя вел? При допросе?
— При допросе… — Миша попытался вспомнить. — Вообще-то да. Он говорил осторожно. Так, будто чего-то опасался.
— Он наверняка опасался. Но в таких случаях какие-то вещи все равно проскакивают. Неизбежно. Я закурю?
— Конечно.
Закурив, Юсиф некоторое время занимался лишь тем, что следил, как стряхиваемый им пепел падает в кофейную чашку. Наконец сказал:
— Вообще-то я в основном знаю — как они там тебя зажали. В киче. И все же расскажи, что там было и как.
Миша рассказал. Выслушав до конца, Юсиф кивнул:
— Шайбака я знаю. Ссучился он давно. Сидит на колесах[Сидеть на колесах (жарг.) — принимать наркотики]. Он мог знать, что под Батмазом горит. И понимал: в таком случае ты, как лишний свидетель, не нужен. Так что тебе повезло. Насколько я знаю, обычно Шайбак кидает нож без промаха.
— Повезло, — согласился Миша. — Я не пойму одного.
— Чего? — Загасив сигарету, Юсиф внимательно посмотрел на Мишу. Похоже, он понимал: то, что Миша собирается ему сейчас сказать, говорят не каждому.
— Почему в киче… на допросах и на очной ставке… ни разу не всплыли камни?
— Камни? Ты имеешь в виду… — Юсиф замолчал. — Алмазы шаха?
— Я имею в виду алмазы шаха. Их будто и не было. Полный глушняк.
— Ладно. Объясняю механику, так, как я ее понимаю. Но сначала — тебе ведь должен был намекнуть об этом мой адвокат. Мансур Исметчи. Он говорил что-нибудь об этом? Когда ты лежал в больнице?
— Говорил. Правда, довольно смутно.
— Что именно он говорил?
— Что я не должен упоминать, что между мной и Масудом плавали крупные вещи. Я понял, что он имеет в виду алмазы. Я и не упоминал о них. Но ведь кроме меня есть другие — знающие о камнях.