— Галчонок… — Нащупал ее руку. — Не сердись. Я с самого начала понял: ты права.
Она долго молчала. Наконец сказала не очень уверенно:
— Да?
— Да. Я сделаю так, как ты просишь. Клянусь. Я сам давно об этом думал. Честно. Только… — Замолчал.
— Да — только? — Он почувствовал: ее рука ожила.
— Все просто: я ведь рассчитывал на эти четыре лимона баксов. И еще на лимон — если удалось бы сдать камни. Ладно. Я откажусь, как ты говоришь, от уголовщины. И от камней. Но тогда — на что мы будем жить?
Он почувствовал: ее рука сжала его руку, как тисками.
— Миша… Не думай об этом. Если только… Если только ты действительно это твердо решил — мы уедем. Улетим. Завтра же. Первым же самолетом.
— Улетим — куда?
— Куда? — Наступила долгая пауза. — В Амстердам.
— В Амстердам?
— Да, в Амстердам. Не спрашивай, почему именно в Амстердам. Потом я тебе все объясню. Завтра. Или уже там. Виза есть. Денег, думаю, мы наберем. Я продам украшения. Да и… у меня кое-что есть. Около тысячи долларов. Своих.
Он сжал ее руку:
— Галчонок… Ты же знаешь: дело не в деньгах.
— Знаю. Знаю, что дело не в деньгах.
В следующую секунду он почувствовал, как она обняла его. И это было лучше и понятней тысячи слов.
55
Выслушав его, Юсиф подошел к краю обрыва. Замолчал, глядя вниз. Море под скалами, поблескивая на солнце, плавно колебалось; волны упорно вытесняли на берег не поддающуюся им пену. Обе машины, на которых они сюда приехали, «крайслер» Юсифа и Мишин «вольво», стояли здесь же, на крохотной скальной площадке. После Мишиного утреннего звонка место для разговора, который, как сообщил Юсифу Миша, будет важным, Юсиф предложил сам. Сейчас, оглядывая море и пустынное взгорье вокруг, Миша подумал: для такого разговора место действительно самое подходящее. Он говорил с Юси-фом начистоту. И не хотел бы, чтобы хотя бы звук из этого разговора был услышан кем-то еще.
— Жаль, — сказал наконец Юсиф. Подойдя к Мише, взял его за локоть. Улыбнулся. — Жаль. Хотя я понимаю… Галю.
— Дело не только в Гале.
— Правильно. Не только. Но и в Гале. Я правильно понял: ты хочешь вообще завязать?
— Да, хочу. Если получится.
— Знаешь… — Прищурившись, Юсиф внимательно посмотрел ему в глаза. — Знаешь… может, и получится. Ведь Вагиф… которого ты… там… гранатой — твой первый замоченный? Правильно?
— Правильно. Только, Юсиф, не нужно облегчать мне жизнь. Я сам разберусь со своими замоченными.
— Миш, кончай. — Юсиф обнял его за плечи. — Это я так, к слову. Забудем. Хорошо?
— Хорошо.
— Значит, вы решили в Амстердам?
— В Амстердам.
— Ладно. В Амстердам так в Амстердам. Когда хотите лететь?
— Сегодня.
— Ладно. Ну что, тогда… — Юсиф протянул руку. — Все? Будем надеяться, что еще свидимся? Да?
— Будем. — Трясанув руку Юсифа, Миша накрыл ее своей второй ладонью. — Спасибо, Юсиф. Но есть еще одно дело. Небольшое.
— Еще одно дело?
— Да. — Достал из кармана мешочек. — Открой-ка ладонь.
— Ладонь? Зачем? Что у тебя там, в мешке? — Юсиф изучал мешочек, как птица, склонив голову Набок.
— Не важно. Юсиф, очень тебя прошу, как друга… Пожалуйста. Дай ладонь. Сейчас все сам увидишь.
— Ладно. — Юсиф протянул ладонь. — Раз надо, на.
Миша высыпал на ладонь Юсифа алмазы. Положил сверху пустой мешочек. Переведя взгляд с алмазов на Мишу, Юсиф спросил:
— Что за прикол? Что-то не пойму. Что это?
— Эти цацки твои. Бери.
— Цацки? — Юсиф тронул один из камней; алмаз, сверкнув на мгновение нестерпимым блеском, тут же погас. — Это алмазы шаха.
— Точно. Они.
— И… сколько ты хочешь за них?
— Нисколько. Они твои просто так. — Предупредив протестующий жест Юсифа, поднял руку: — Юсиф! Я ведь не сказал «дарю». Я их тебе просто отдаю. Отдаю, и все. Я хочу избавиться от них. Понимаешь? Наверное, лучше, если они будут у тебя. Чем бы я их выбросил в море.
Юсиф все еще держал ладонь с алмазами перед собой. Усмехнулся:
— Ну, прикол… Пожалуй, ты в самом деле решился.
— Спрячь их, пожалуйста. Все-таки ценная вещь.
— Ценная? — Юсиф аккуратно собрал камни в мешочек. — Ценная… Ну, прикол. Конечно, я их не выкину в море. — Спрятал мешочек в карман. —Ладно. Спасибо. Следующий ход за мной.
— Не нужно никакого следующего хода. Попрошу только… — Миша замолчал. Подумал: не будет ли эта его просьба выглядеть фальшивой. Нет, не будет.
Юсиф выжидательно смотрел на него. Повторил:
— Попросишь только?