Ирам улыбнулась. Не зря она выбрала детей членов конгресса и посадила их в ковчег. Простолюдинки не смогли бы вырасти такими смышленными. Новое начало должны давать блистательные умы человечества, а не заборные шавки. Однако, время идёт и Господь взирает на дело рук Ирам весьма терпеливо и не посылает своих апостолов во спасение. Значит, пора привнести в жертву юнцов. Ирам было очень любопытно, кого, умирая, профессор оставил выполнить её волю. Прошло семнадцать лет. Видимо, пока существует мужской род, Господь ничего не предпримет. Что ж, самое время выбрать одного из двухсот, а остальных утопить в крови.
Сердце Ирам сильно забилось в предвкушении. Она словно ощутила на языке соленую мужскую плоть, но последовавшие за этим воспоминания о предательстве, отрезвили голову больной женщины. Она тряхнула волосами и направилась обратно к хижине.
Ожидание продолжало жечь её изнутри.
- 6 -
Перекусив манго и бананами, Тальва стала наблюдать за обезьянами, носившимися по веткам. В третьем лесу было спокойно, но весь ужас состоял в том стояла удушающая жанра и невозможно было нигде спрятаться. На теле Тальвы вылезали и лопались пузыри, кожа облезала. И особь все время не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Пару раз она звала Нарок, думая, что та играет с ней, но та не откликалась. Тальва жалела о сказанном и чувствовала себя неблагодарной. Она была уверена, что именно Нарок спасла её, вот только каким образом?
Тальва перевела взгляд на горизонт. Солнце садилось. Дорилусы скоро развернутся в её сторону и тогда… несколько сот тысяч слепых муравьев пройдутся по лесу и сожрут всё, что будет в этот момент идти, лежать или бежать по земле. Волков и броненосцов она не брала в расчет, насекомых - хищников было слишком много. У Тальвы была единственная надежда – передвигаться по воздуху. Но она не могла расправить крылья и лететь, так же ка ки не могла договориться с птицами, чтобы сесть им на шею или спину. А вот с мартышкой – летягой вполне. Тальва снова посмотрела на пальмы. Одна из нужных ей мартышек как раз спланировала через несколько. Её складки кожи раскрылись и блеснули в полете. Тальва сорвала лист и вытерла испарину с лица. Муравьи легко могут схватить мартышку, стоит той замешкаться на пару лишних секунд. Но, по крайней мере, мартышки были хитрыми и быстрыми животными. Что ж, придется рискнуть, - подумала Тальва, - вставая на ноги и отряхивая порваную набедренную повязку от земли.
Тальва снова решила говорить с животными, но на этот раз она пробовала кричать и ухать как мартышка. Те настороженно смотрели на неё, когда она начала карабкаться по пальме. Когда она преодолела середину, тут же все до одной мартышки – летяги пролетели над её головой и, оказавшись на верхушке пальмы, Тальва увидела лишь горстья бананов. Они не поверили ей или испугались. Усевшись на крепком стволе пальмы, Тальва всмотрелась вглубь леса. Дорилусы приближались. Земля превратилась в какую-то плавучую дорогу челюстей. Громадные насекомые оставляли за собой пыльные реки, которые, оседая, оголяли пораженные багровые участки убитых животных и насекомых.
Тальва сглотнула слюну и поспешила слезть с дерева. Она запаниковала, и начала умолять мартышек подчиниться. Те тоже предшествовали беду: навострив ушки, они поглядывали на надвигающую сверкающую ножами волну. Мартышки стали удаляться к четвертому лесу. Особь бежала за ними по земле.
Не желая мириться с непоклонением мартышек, Тальва оседлала медлительного броненосца, а за ним более быстрого волка. Так она сравнялась с пикирующими по воздуху в ветках деревьях летягами. Особь всмотрелась и не поверила своим глазам, впереди был большой участок без деревьев. Если она поспешит, то мартышки, побежав по земле, станут легкой добычей, и она сможет подчинить себе хотя бы одну. Участок достаточно открытый и ровный, от него не так много до следующего участка с деревьями. Все: она, волк и мартышки, и другие жители лесов успеют.
Как-то Ирам поведала ей, что когда потоп захлестнул людей – грешников, они долго не могли поверить, что их жизнь закончится не из-за четвертой мировой войны, а из - за какой-то прихоти природы. И в этом была их основная ошибка: не признавать своей слабости и считать себя выше. Их машины не смогли спасти их от зверского катаклизма. И когда они это осознали, они побежали, скорее всего так, как бежал третий животный лес, который раньше не признавал силы мелких насекомых. Так ли отличаются природные жители от человека? – сверкнула мысль в голове у Тальвы. – И те и другие бегут, стараются выжить на чужой территории, чтобы хоть днем или ночью почувствовать себя не просто гостями.