Когда Мина все сделала, орел взмыл к макушкам деревьев лучем солнца. Так быстро, что у Мины закружилась голова и все тело сковало ужасом. От страха ей хотелось кричать, но она засунула часть противных поводьев себе в рот, потому что помнила, что ее крик неприятен Шеру. А ей почему-то не хотелось делать ему ничего неприятного. Это существо, привидение или ангел, оно нравилось Мине все больше и больше. Ей даже показалось, что она хочет им владеть даже больше чем Кёнигсбергом. И даже сейчас весь этот ужас он делал с ней ради нее же самой. Чтобы спасти ее от преследования ненавистной Эрты и доставить к ее любимому человеку в Кёнигсберг. Если они подружатся, думала Мина, вися на поводьях практически параллельно огромной птице, то возможно, это будет мой лучший и единственный друг. Если он делает все это для меня, значит, и я должна делать какие то шаги к его душе, к его сердцу. Но потом она вспомнила, что он подрядился быть телохранителем и все его ухищрения ради нее уже казались Мине не чудом, а обычной работой продавца услуг. И она тут же забыла о своих благородных намерениях. По крайне мере до тех пор, пока не узнает, что же это такое, дружба. Которую она ему обещала за его услуги.
В это время птица замедлила полет и начала тихо и медленно кружиться над вершинами деревьев незнакомого Мине леса. Это было очень красиво и не необычно. Это было волшебно смотреть на землю с высоты птичьего полета. И испытывал сейчас все это волшебство всего лишь один человек на земле, Мина. Девушку вновь и вновь поражало чувство ее уникальности. Необычное привидение пряталось в ее комнате, необычное привидение делает для Мины удивительные вещи. А все потому, что Мина - это самая особенная, уникальная и удивительная девушка на свете. О чем она прекрасно знала с самого рождения. Об Эрте, из-за которой, собственно, в ее дом и явился Оумага она не думала. Когда они опустились на землю, Мина, чуть отошедшая от бешенной качки и чувства парения, полезла смотреть карты. Путь сократился почти вполовину. И ни о какой погоне уже не могло быть и речи. В сборе сумок она подумала буквально обо всем, но только не о еде. Конечно, ей сказали о хлебе и воде. Но о том, что с хлебом надо взять хотя бы кусок мяса ей никто ничего не сказал. На что она и пожаловалась Шеру.
- Ничего страшного - успокоило ее привидение - в зерновом хлебе много полезных белков, например, в пшенице альбумин и глобулин, полезные для крови, цвета лица и качества кожи. И я не знаю что у тебя там в нем еще. Но поверь, все это пойдет тебе на пользу.. И чем меньше ты будешь есть, тем стройнее станешь. Твоему Эрику это должно понравится. Сначала Мину успокоило такое объяснение. Но после пары кусков хлеба с водой, она заплакала и сказала, что хочет есть. Облако вдруг исчезло. И Мина испугалась, что ее бросили, и она осталась одна. Она сидела, плакала и переживала о том, что слишком плохо и потребительски относилась к Шеру, хотя зависела от него целиком и полностью. И подумала, что ей стоит быть добрее и внимательнее к нему. И тут он вернулся. В своих щупальцах он нес куропатку и кролика.
- Ты знаешь - сказал он Мине, - я вдруг подумал, что тоже хочу есть. Я поймал их для тебя. А ты приготовь их для меня, пожалуйста.
- Да ты в своем уме или как? Я - баронесса. Я не умею готовить... Мне незачем! Да и не на чем....
- Как это не на чем? - удивился Шер, - ты же взяла с собой котелки.
- Ну, мне так сказали, для супа, для каши, для чая! Кстати! - вспомнила Мина! У нас есть каша.
Шер уже разводил костер и над ним витал призрачный запах изжаренного мяса..... Он повернулся к Мине и спросил:
- Мне похоронить мои трофеи.
- Нет! Ни в коем случае, - тут же возразила задумчивая Мина,- Шер... ты же бывал у нас на кухне?
- Я бывал у вас везде.
- Тогда.... Тогда скажи мне что с этим делать и я приготовлю нам ужин.
Уговорить Шера помочь ей ощипывать куропатку оказалось делом невозможным, но со сдиранием шкуры с кролика он помог. Держа ее руку с ножом в своем мягком щупальце, он ловко делал надрезы, а потом Миниными же руками ловко снял с кролика шкурку. Мина сначала чуть не упала в обморок. Но потом подумала, что если им придется есть каждый день, то ей придется привыкнуть заниматься такими вещами. Она делала все, что говорил ей Шер, вытаскивала внутренности разрубала хребты А Шер на время вновь исчез, чтобы обыскать лес на предмет полезных травок для чая и специй для каши. Вскоре у них на костре жарилось мясо, и в котелке кипела каша с потрохами, которую на всякий случай, Мина тоже решила научиться готовить. На всеобщее удивление, Мина и в этот раз оказалась удивительной девушкой. Вся, приготовленная ею еда оказалась на удивление приличной и даже вкусной. Но девушка прекрасно понимала, что без Шера у нее никогда бы ничего не получилось.
Ни с того, ни с сего, под влиянием чувств, она кинулась ему на предполагаемую шею. И.... утонула в его облаке эмоций, а потом что-то сильно обожгло ее. Но Шер вовремя успел сделать что-то такое, от чего внутри он стал твердым и мягким, как игрушечный медведь, набитый опилками. Но ожог Мина все же получила. Ожог у самого сердца. И хотя Шер его быстро чем-то залечил, там же, у себя внутри, на груди Мины остался шрам в виде запятой.
Эпизод 5.
Тучи и люди.
Рассшнуровав рубашку, и уже совсем не стесняясь Шера, она горько-горько плакала, - Кто же теперь полюбит меня такую! Уродливую!
Облако посерело и молчало.
- Прости меня, Ми, я был неосторожен, - наконец, высказался он.
- О чем ты, Шер? Ты же не просил меня обниматься с тобой! Ты совершенно ни в чем не виноват. Я знаю, что виновата во всем только я сама, потому что делаю что хочу, не спрашивая ни у кого разрешения. Но такая уж я родилась. Значит, богу нужна была я такая. Разве нет? Но такое... Такое уродство. Разве я заслужила его, Шер?
- Хочешь, мы сделаем тебе красивую разноцветную татуировку? - предложил Шер
- Как у проституток?
- У проституток не бывает красивых и разноцветных, это слишком дорого. Им на такую за десять жизней не заработать. К тому же, жены китайских и японских императоров носят такие татуировки.
- Ну хорошо, давай сделаем. А это больно?
- Если буду делать я, то нет - заверил ее Шер.
- А кого мы там нарисуем?
- Я не знаю, это должна быть твоя картинка. Хочешь твой герб?
- Чтобы там был мой герб, мне сначала нужно выйти замуж, а чтобы выйти замуж, мне сначала надо избавиться от этого уродства. И единственное, что я могу себе позволить это образ Богородицы, Ангелов, либо молитвы. Иначе меня сожгут на костре.
- Хорошо, я предлагаю Богородицу - сказал Шер.
Сейчас я просто нарисую картинки поверх кожи, а ты выберешь сама.
- Обо что я так сильно обожглась, Шер? Что там в тебе настолько опасное?
- Мое сердце. Это было мое сердце. Оно такое, Ми - сказал Шер и замолчал, рисуя картинки на груди Мины.
Мина выбрала вторую.
- Как наряжают ваших девушек перед свадьбой? - спросила она
- Татуируют - тихо сказал Шер. Разными лучами и рисунками на эмоциях и закрепляют их. На время. На время свадьбы и еще долгое-долгое время эмоции жениха и невесты становятся алыми или розовыми.
- Как красиво - поразилась Мина. Хотелось бы мне это увидеть. А у тебя есть невеста Шер? - спросила Мина, но сразу же поняла, что спросила что-то ужасное.
Шер так почернел, таким черным она его не видела еще никогда. И вокруг так потемнело, что Мина испугалась. Но среди тьмы, в которой она оглохла и ослепла, она видела, как горит его сердце. И она пошла к нему. Почему то она почувствовала горе, невыразимое, немое горе. И за дырявой стеной, что создал Шер вокруг своего сердца, чтобы снова не поранить Мину, она видела дымку его воспоминаний: