Глава двадцать вторая. Стеклянный саркофаг
Алетиодра, Зеркало Истин — единственный из артефактов далёкой древности, который пережил Войну и падение Царства Истин. Тем страннее мне видится нежелание прошлого и нынешнего Совершенных им пользоваться. Водить к нему гвардейцев, смотреть, как с ними играет их собственный разум — это всё, что мы можем? Я знаю о некоторых слухах, которые ходят вокруг этого зеркала, пока но не знаю, можно ли им верить.
Ему показалось, что он снова вернулся в тот день, когда оказался в темнице Рамелиса — вокруг были те же стены, те же факела, тот же коридор, стрелой уходящий во мрак. На первый взгляд всё было точно таким же, как раньше — но только на первый взгляд. Теперь пол устилал алый, как река крови, ковёр, да свет от факелов шёл какой-то иной — красноватый, пугающий. Рейн обнаружил, что лежит на полу. Неужели он правда оказался в видении, созданном с помощью Алетиодры? Он с силой ущипнул себя за локоть и ощутил, как по руке расходится вполне себе материальная боль. Юноша обернулся, но не обнаружил позади себя ничего, кроме мрака, такого густого и непроницаемого, что невольно отшатнулся назад, к факелам. Интересно, что ему надо делать? Просто идти? Он поднялся на ноги только теперь заметил, что на полу рядом с ним лежит изогнутый авестийский меч в простых кожаных ножнах.
Рейн? Ты слышишь нас? — раздался в его голове голос Тансара. — Мы с Его Святейшеством — у зеркала. Говори с нами.
— Я… я вас слышу. — проговорил вслух юноша.
— Чудесно. — в голосе Иерарха прозвучали одобрительные нотки. — Иди по коридору. Алетиодра станет тебя испытывать. Я скажу, когда всё начнётся.
Рейн подобрал меч и двинулся вперёд. Коридор был хорошо освещён и шёл прямо, поворотов и ответвлений не было видно. Время от времени волосы юноши трепал приятный ветерок, хотя никаких окон здесь не было. Рейн улыбнулся. Если это — испытание, то он легко справится со всем, что может предложить Алетиодра. Справится и…
Коридор резко повернул влево и оборвался у массивной резной двери, обитой листами железа. Ручек или замков видно не было. Рейн толкнул дверь, но ничего не произошло. Он присмотрелся повнимательней и приложил ладонь к едва заметной выпуклости в металле. Раздался глухой щелчок, дверь открылась вовнутрь, и он шагнул через порог в просторную комнату с белыми стенами.
Началось, предупредил Тансар. Будь готов ко всему.
Комната, в которой он оказался, могла бы сойти за дворцовую приёмную. Слева она выходила на белокаменный балкон, за которым открывался вид на город, подобного которому Рейн ещё не видел. Тысячи бледных шпилей поднимались к небу — одни тонкие, другие толще, но все они выглядели угрожающе, словно шипы огромного насекомого. Огромная луна висела в небе, заливая город мертвенным белым светом.
Странно, заметил голос Тансара у него в голове. Я ещё не слышал, чтобы…
Рейн с трудом оторвал взгляд от города и осмотрел комнату, весь вид которой дышал глубокой древностью. Пол покрывал тонкий чёрный ковёр, на стенах висели гобелены, сразу напомнившие Рейну фрески покинутого Бейт-Шам-Адара. В сложенном из красных плит камине плясали языки алого огня, от которого по всей комнате расходились волны морозного воздуха. Юноша замер.
У камина спиной к нему стоял Мидир.
— Мидир? — прошептал Рейн. — Это ведь правда ты?
Отшельник повернулся, как будто только и ждал этих слов. Он был одет так же, как во время путешествия через Аннуин: простая кожаная куртка, шерстяной плащ, походные сапоги из кабаньей кожи. Только через грудь шла белая повязка, набухшая от крови.
— Да. — сказал Мидир, глядя Рейну прямо в глаза. — Это я. Вот мы и встретились снова, предатель.
Рейн пошатнулся. Что это? Обман Алетиодры? Или…
— Ты… тебя здесь нет. — сказал он Мидиру. — Ты ненастоящий. Ты ведь…
— Умер? — отшельник рассмеялся сухим неприятным смехом. — С чего бы? Это ведь ты оставил меня там, на дороге. Я ждал, что кто-то из вас мне поможет, но никто не вернулся за мной. Вы с Сатин предали меня. Ты предал.
— Нет, — проговорил Рейн. — всё не так…
Он шагнул назад, к двери, но Мидир заговорил снова:
— Хочешь знать о том, что произошло в Аннуине, когда ты меня бросил?
— Нет! — выкрикнул Рейн, но это не помогло.
— Меня нашли Бессмертные. Нашли и отнесли к Рамелису. Знаешь, как искусно Кузнец Погибели умеет истязать? Сначала его крюки терзали моё тело, затем — душу…
— Молчи! — закричал Рейн, отступая к балкону. — Молчи! Ты не настоящий!
— Настоящий. — спокойно произнёс Мидир. — Уж ты-то точно знаешь, что настоящий. Ты — трус, Рейн. И всегда им был. Всегда бежал от ответственности. Напомнить тебе, как ты опоздал, когда твоему отцу нужна была помощь? Как бросил Эмер, когда впервые встретил Бессмертных? Ты даже не думал, что может произойти с ней, когда согласился идти в Авестинат. Ты сбежал из Улады только для того, чтобы почувствовать себя значимым. Чтобы почувствовать себя героем.
— Всё не так… — Рейн почувствовал, как по лицу текут слёзы. — это ведь не правда… это не правда…
— Правда. — голос Мидира был почти успокаивающим. — Скажи, каково это — променять семью на приключения? Ты ничтожество, Рейн. Знаешь, что стало с Эмер после того, как ты покинул Кельтхайр? Она…
— Ты — видение. — сказал вдруг Рейн и почувствовал, как уходит растерянность. — Иллюзия. Ты не мог знать, что произошло с отцом. И про Эмер тоже. Ты не Мидир.
Отшельник замер.
— Оправдываешься, да? — спросил он, но теперь не так уверенно. — Ты предал всех своих близких, ты…
— Я не выбирал свою судьбу. — продолжил Рейн. — Я ушёл из Улады, потому что хотел уберечь Кельтхайр от опасности. И магии я никогда не хотел.
Мидир молчал.
— Я сожалею о твоей смерти, но не позволю чувству вины поглотить себя. Знаешь, я мог бы всё время только и думать о своих ошибках, но не имею на это права. Нельзя цепляться только за прошлое. Я должен принять его и жить дальше, чтобы помогать другим.
Фигура отшельника стала полупрозрачной и пропала. В дальней стене на месте каменных плит возникла простая деревянная дверь и открылась, приглашая войти.
Стоило Рейну покинуть комнату, как дверь за его спиной стала сплошным камнем. Юноша без сил опустился на пол. Сердце бешено колотилось в груди, а разум пытался разобраться в том, что только что произошло. Несколько минут он просто лежал с закрытыми глазами, затем встал, чтобы продолжить путь. Судя по всему, Алетиодра только начала его испытывать, а он уже чувствовал себя опустошённым.
Я видел всё, сказал Тансар. Зеркало Истин может свести с ума даже мудрого человека. Ты должен пройти этот путь до самого конца.
Рейн шел дальше, изо всех сил вглядываясь во мрак перед собой. В коридоре будто бы стало темнее, красного света факелов теперь хватало только на то, чтобы разглядеть стены. Ветра не было, воздух стал тяжелым и затхлым, а мягкий ковёр под ногами сменился холодным камнем. Руки то и дело стискивали рукоять меча — юноше хотелось почувствовать себя в безопасности.
Прошло около получаса, когда он увидел перед собой дверь. Высокая, двустворчатая, она напоминала ему вход в Зал Истин, но рисунок на ней был незнакомый — солнце с расходящимися вокруг золотыми лучами, что оканчивались ладонями. Необычный символ… он толкнул дверь и прошёл внутрь, в следующую комнату.
Рейн зажмурился. После тёмного коридора солнечный свет казался слишком ярким и резким. Прошло несколько секунд, прежде чем зрение восстановилось. Он открыл глаза и огляделся. Это была комната — нет, не комната, а зал, чьи своды уходили ввысь, к потолку. Громадные стрельчатые окна были открыты настежь, солнечный свет свободно лился внутрь, делая зал похожим на храм.