Вот и конец, подумал он отчаянно. Сатин сказала, погибать легче, если рядом кто-то, кому не всё равно. Не всё равно… он сумеет…
Даже не глядя на Рейна, Рамелис шагнул к Сатин. Казалось, всё внимание наместника было поглощено кинжалом, рубин на рукояти которого странно мерцал и переливался в чёрном сумраке, как капля только что пролитой крови. Глаза мужчины расширились от удивления.
— Откуда… откуда у тебя он? — выплюнул Рамелис. Он снова посмотрел на девушку, но теперь надменное презрение сменила чистая, чудовищная ненависть. — Четыре тысячи лет в пустоте… кто дал тебе шад?! Отвечай! Иматар? Мореллин? Неважно. Я… я тебя уничтожу!
Рамелис поднял Великое Копье и ударил Сатин в спину, с легкостью пронзив тонкое кольчужное полотно. Девушка закричала. Боль растекалась по всему телу, выворачивала наизнанку, мешала мысли. Где Рейн? Что с ним? Перед глазами заплясали черные точки. Холодно… ей не встать… до Сатин доносились крики Мглы в её голове, двойник о чём-то просил, но она не слышала. Так холодно… ей говорили, кровь должна быть горячей…
Рейн в отчаянии смотрел на то, как Рамелис одним движением вырвал Великое Копье из раны. Сатин лежала, не двигаясь, красная кровь заливала каменную набережную… это несправедливо. Оборона прорвана, они проиграли битву за Город Истин, а теперь умрут от рук этого безумца. Пусть так, но им нельзя допустить, чтобы он победил!
— Яшар… таб… меген… — прохрипел Рейн. Вода, стань защитой.
Река за его спиной вспучилась, вода пришла в движение, принимая форму гигантского меча. Извиваясь, как огромная змея, вода взметнулась вверх и обрушилась на Бессмертного и Рамелиса, который так и стоял, подняв Копье высоко над головой. Поток подхватил Бессмертного и подбросил его в воздух, как рассерженный великан. Стальное чудище пролетело несколько метров и тяжело ударилось о стену дома напротив. Белые глаза погасли. Наместник улыбнулся, что-то еле слышно проговорил, Копье в его руках вновь полыхнуло фиолетовым. Рейн увидел, как вода с шипением обратилась в горячий пар, который сразу рассеялся в воздухе. Всё было зря… Он лежал на холодной земле и смотрел, как Рамелис рассмеялся, направляя Великое Копье прямо на Дворец Истин.
— Я был избран тобой, мой господин. — прошептал он, криво ухмыляясь. В чёрных глазах наместника плескалось безумие. — Городу Истин уже ничто не поможет… эти двое умрут сейчас…
Мгла, прошу, помоги, замени меня!
Глаза юноши расширились в изумлении. Кроме Рамелиса на площади не стоял никто, никто кроме… Сатин, которая, шатаясь, рывком поднялась на ноги.
— ШААР МАДИМ ИННАХАР! — звонкий голос девушки разносился над рекой и был исполнен такой пронзительной силы, что перекрывал собой треск молний. Темноту рассеял столб ослепительного огненного сияния, а в центре его стояла Сатин. Кровь толчками вытекала из сквозной раны там, где должно было быть левое лёгкое, но девушка невозмутимо стояла на земле, раскинув руки, её голова была окружена ореолом из огня. Глаза сияли алым. Белое пламя текло по её рукам, наполняя ладони, магическое пламя, холодное пламя…
Рамелис попятился. Он только начал вновь поднимать Копье, как вся фигура Сатин вспыхнула белым пламенем и бросилась прямо на него. Плащ наместника загорелся, Рамелис испустил протяжный вопль, Великое Копье выпало из его рук и покатилось по камням. Бледный огонь стеной взметнулся к небу.
Не переставая кричать от боли, наместник потянулся к плащу и судорожно рванул застёжку. Мертвенный фиолетовый свет разлился вокруг. Сорвав плащ, Рамелис в миг изменился, сгорев в языках белого огня. Теперь Непрощённый стоял перед ними в своём настоящем обличии — намного выше, чем раньше, в три человеческих роста, он лишь отчасти походил на человека, мерцая и переливаясь, как кипящий металл над плавильной печью. На месте глаз и рта раскрылись черные щели.
— Ты не сделаешь этого! — закричал бестелесный голос. — Кузнец Погибели, ты этого не допустишь! Я верно служил…
Сатин подняла кинжал. Изогнутое лезвие блеснуло кровавым светом, по клинку пробежали алые разряды. Лицо Непрощённого-Рамелиса исказилось от ярости и страха, когда девушка занесла кинжал над головой и что есть сил ударила по сияющей фигуре. Ужасающий, нечеловеческий крик вырвался из уст существа, фигура заметалась по площади, становясь прозрачной, фиолетовый свет делался всё слабее и слабее, пока не погас окончательно.
Наместника Рамелиса больше не существовало.
Молнии тут же перестали бить, словно иссяк какой-то невидимый источник, тьма рассеялась, белое пламя волна за волной катилось по городу, охватывая легионеров. Откуда-то со стороны Дворца слышались звуки гвардейских труб. Сатин, теперь уже обычная, без огня, пошатнулась и упала прямо на залитые кровью камни. Рейн лежал без сил, широко раскинув руки, зрение начало мутнеть. Наверное, успел подумать юноша, мы победили… Перед тем, как закрыть глаза, ему показалось, что Великое Копье само по себе поднялось в воздух, упало на землю и разбилось на тысячу сияющих осколков…
Глава двадцать пятая. Холодный огонь
Губительный Огонь, бледный огонь, огонь-пагуба — так именовалась магия, которая позволяла Иеромагам прошлого творить белое пламя. Несмотря на то, что его иногда использовали Благие, Губительный Огонь считается оружием Непрощённых, самым опасным даром Ненавистного своим семерым слугам.
Умирать было странно.
Рейн даже не чувствовал боли — вместо этого мир словно распался на десятки отдельных событий, образов и мест. Он видел человека с Великим Копьем в руках, видел девушку, охваченную белым пламенем, видел великий город, гибнущий под натиском огромной армии захватчиков… кто все эти люди? Какое отношение они к нему имеют? Юноша даже не понимал, где находится… Рейн открыл глаза, но вокруг была только тьма. Как тогда, в Алетиодре… Он протянул руки — пальцы коснулись чего-то металлического. Похоже на цепь… Раны Господни, да что с ним такое?
— Возвращайся домой, — прошелестел над ухом мягкий мужской голос. — Здесь ты пока ни к чему.
— Кто… кто вы? — спросил изумлённый Рейн. Он не видел ничего, не видел своего собеседника, только холодный металл под пальцами… Да, это и правда похоже на звенья цепи…
Перед ним появилось видение: просторная комната с книгами и очагом. Рыжий мужчина в черном плаще стоит, заложив руки за спину, и задумчиво разглядывает диковинную картину. Рейн моргнул. Мужчина, кажется, заметил его появление и повернулся прямо к юноше. Юноше сразу не понравились его глаза: жёлтые-жёлтые, словно у… у кого? Раны Господни, он ничего не помнит!
— Возвращайся. — повторил мужчина. Теперь в его голосе звенел металл. — Я вижу в тебе великую силу духа, слуга Благих, но моя обитель едва ли придётся тебе по душе. Пробудись!
Видение померкло. Рейн снова оказался один. Один во тьме…
— Проснись! — сказал кто-то прямо у него над ухом. — Вставай, Даритель Света, уже давно рассвело! Его Преосвященство не будет ждать вечно.
Рейн с неохотой разлепил глаза и увидел, что лежит в постели в своей комнате в башне Тансара, рядом с ним на узком стуле с высокой спинкой сидит Эзра и встревоженно на него смотрит.
— Очнулся наконец! — Эзра расплылся в улыбке и хлопнул Рейна по спине, так что юноша даже охнул от боли — сила у гвардейца была недюжинная. — Как самочувствие?
— Нормально… вроде бы. — Рейн никак не мог взять в толк, как он здесь оказался. Комната… башня… они же… их же разбили?
— Скажи, Эзра… мы умерли, да? — говорить было больно, горло словно огнём обожгло.
Гвардеец удивлённо посмотрел на него и расхохотался.
— Ну уж нет! Мы победили, Рейн! Хвала Творцу, мы победили!
Рейн нахмурился. Странно… хоть убей, но он не мог вспомнить, что произошло вчера.
— Но как? — проговорил он с трудом. — Нас… нас штурмовали… и потом это Копье… — Разум решительно отказывался вспоминать, что было после падения стены.